Правда, Збышко не исполнил своей угрозы и не уехал, но зато по прошествии еще одной недели здоровье вернулось к нему вполне, и он уже не мог больше лежать. Мацько сказал, что надо им теперь поехать в Згожелицы и поблагодарить Ягенку за ее заботы. Поэтому в один прекрасный день, хорошенько выпарившись в бане, он решил ехать тотчас. С этой целью он велел достать из сундука богатое платье, чтобы заменить им обычное, которое на нем было, а потом занялся завивкой волос. Однако это было дело нелегкое и немалое, и не только вследствие пышности и густоты Збышкиных волос, которые сзади падали ему на самые лопатки, как грива. В обыкновенной жизни рыцари носили волосы в сетке, имевшей форму гриба, такой способ имел и ту выгоду, что в походе шлем их не заставлял спутываться, но в торжественных случаях, например к свадьбе или едучи в гости гуда, где были девушки, волосы завивались локонами, которые густо смазывались яичным белком для блеска и крепости. Так хотел завиться и Збышко. Но две бабы, призванные из людской, непривычные к такой работе, никак не могли с нею справиться. Высохшие и ставшие пышными после бани волосы не хотели укладываться и торчали во все стороны, как плохо уложенная солома на крыше. Не помогли ни отнятые у фризов гребни, покрытые украшениями и сделанные из воловьего рога, ни даже скребница, за которой одна из баб сбегала на конюшню. В конце концов Збышко начал терять терпение и сердиться, как вдруг в комнату вошел Мацько в сопровождении Ягенки, которая неожиданно приехала в это время.

— Слава Господу Богу нашему, — сказала девушка.

— Вовеки веков, — с покрасневшим лицом отвечал Збышко. — Вот удивительно. Только что мы сами хотели ехать в Згожелицы, а тут ты.

И глаза у него засияли радостью, потому что с некоторых пор, как только он ее видел, на душе у него становилось так светло, точно он смотрел на восход солнца.

А Ягенка, увидев смущенных баб с гребнями в руках, скребницу, лежащую на скамье подле Збышки, и его торчащие во все стороны волосы, стала смеяться.

— Вот так пугало, — вскричала она, показывая из-под коралловых губ свои чудные, белые зубы. — Тебя бы в конопле поставить, либо в вишневом саду — на страх птицам.

Но Збышко нахмурился и сказал:

— Мы в Згожелицы хотели ехать, но там ты не могла бы обижать гостя, а здесь ты можешь надо мной потешаться, сколько хочешь. Конечно, ты всегда рада так поступать.

— Я рада так поступать? — спросила девушка. — Боже ты мой! Да я же приехала звать вас к ужину, а смеюсь я не над тобой, а над этими бабами, потому что если бы я была на их месте, так знала бы, что надо делать.

— И ничего не сделала бы.

— А Яську кто причесывает?

— Яськатебе брат, — отвечал Збышко.

— Конечно…

Но тут старый и опытный Мацько решил прийти им на помощь.

— В домах, — сказал он, — когда у мальчика, постриженного по-рыцарски, отрастают волосы, их ему завивает сестра, а в зрелом возрасте мужу — жена; но есть также обычай, что когда у рыцаря ни сестры, ни жены нет, то ему прислуживают благородные девушки, даже и совсем чужие.

— Правда, что существует такой обычай? — опуская глаза, спросила Ягенка.