– Если его аллергия будет прогрессировать, – ледяным тоном сообщил Жидков, – обедать придется у себя в комнате.

– Что это вам всем какие идеи странные в голову приходят? – расстроилась Зоя, попутно улыбнувшись Ларисе. – Вон и Альберт тоже в кабинете папашином заперся и ни в какую спускаться не хочет.

– Чудит фазер, – двинул бровью Мишаня. – Уверяет, что там он в безопасности. Как будто бы ему кто угрожал!

Жидков с Ларисой исподтишка переглянулись. А может быть, и правда? Может быть, угрожали? В той самой записке! И теперь Альберт панически чего-то боится. Или кого-то. Выходит, он знает, какая опасность его подстерегает.

– Ну… Там, где он прячется, бояться нечего, – заявила Фаина, отправляя в рот крохотный кусок хлеба, который она отрезала ножом. – Кабинет Макара похож на сейф.

– Абсолютно безопасных мест не бывает, – пожала плечами Анжелика. – Кстати, Антон! И ты, Лариса! Вы ведь еще не познакомились с Вольдемаром. Вольдемар, познакомься, это мой двоюродный брат и его невеста.

Вольдемар, которого Жидков уже показал Ларисе из окна, слегка привстал и немедленно плюхнулся на свое место, сделав глазки щелочками в знак приветствия. Он и в самом деле был похож на растолстевшего Магомаева, а держался важно, как вывезенный на дачу кот среди местных кошек.

– Да уж, – пробормотал Жидков. – Насчет безопасности ты права. Какая безопасность? Вокруг полно проходимцев. Обокрали же дядю, несмотря на все меры предосторожности. И ворота запирали, и собаки тут бегали, похожие на крокодилов, и что же? Коллекцию Макара стырили за милую душу.

– Не целиком, – возразил Мишаня жизнерадостно. – Фазеровы картины оставили все до одной, не польстились. Только мастеров увели да статуэтки прихватили сомнительной ценности.

– Несколько папиных картин тоже украли, – возразила Анжелика между двумя ложками щей. – Не портреты, а те, морские, с лодками.

– Не разобрались, наверное, сразу, – предположила Фаина. – Думали – вдруг Айвазовский.

– Удивительно, как папа терпел твое вечное недовольство, – хмыкнула Анжелика. – Картины его тебе не нравились!

– А ты откуда знаешь – терпел или не терпел? Ты здесь бываешь раз в год, а то и реже.

– Ладно вам собачиться, – беззлобно перебил их Мишаня. – Не пугайте мою Симону. Она не любит скандалов, она существо нежное.

– Кажется, вы познакомились как раз перед тем, как нас обокрали? – повернулась к нему Фаина.

Бедная Симона, оказавшаяся и в самом деле девушкой трепетной, сначала побледнела, а потом позеленела. Хотела что-то сказать и, качнувшись на стуле, чуть не упала.

– Не перед, а после! После того как нас обокрали, мы с Симоной встретились! – рассердился Мишаня. – Познакомились как раз через неделю после кражи. Не надо тут…

– Я просто спросила, – пожала плечами Фаина, и кожа на ее индюшачьей шее затрепыхалась. – Почему все воспринимают любой вопрос так болезненно?

– Кстати, Антон, – встряла Анжелика. – Расскажи, как ты лазил на чердак. Ты ведь проводил расследование?

После этого вопроса все одновременно перестали есть и посмотрели на Жидкова. Даже дети, которые сидели тише воды ниже травы, подняли головы и посмотрели.