В отличие от Филиппова, спящая красавица была одета по ситуации. Безразмерный китайский пуховик защитного цвета с огромным, как шлем от космического скафандра, капюшоном, обмотанный вокруг шеи в несколько рядов шарф и варежки с бисером, на которых лежала ее голова, обеспечивали ее свежему организму здоровый сон, тогда как похмельный Филя в своем одеяльце и влажной рубашке под ним дрожал подобно неприкаянной дворняге в ненастную зимнюю ночь. Глядя на размеренно дышавшую в своем былинном сне девушку, он даже ощутил, что она сама как будто источает тепло. Протянув руку, чтобы удостовериться, Филиппов с изумлением понял, что не ошибся. От черноволосой администраторши исходили вполне ощутимые волны тепла.

Несколько минут Филя стоял над ней, вытягивая по очереди то одну, то другую руку, все еще не в силах отпустить одеяло, которое он сжимал у горла. Ему было плевать на природу этого чуда. Главное, что оно произошло. Он грелся в лучах этой девушки, как у печки, стараясь не разбудить ее, и механизм местных чудес при этом его нисколько не волновал. В голове у него не шевелилось даже и тени удивления. Важно было хоть немного согреться. Впрочем, когда дрожь перестала сотрясать его подобно отбойному молотку, он все же вспомнил про всякие шаманские дела, однако, склонившись над девушкой чуть ниже, увидел сбоку от ее кресла включенный в большой сетевой фильтр обогреватель.

– Электролюкс, – одними губами, словно боясь спугнуть, прочитал Филя красивые серые буквы на белоснежной панели.

Небольшой дисплей мягко светился зелеными цифрами.

– Двадцать пять градусов, – совершенно непроизвольно, как зачарованный, прошептал он.

Обойдя стойку с другой стороны, Филиппов присел на корточки рядом с обогревателем, секунду или две о чем-то подумал, а затем осторожно вытащил вилку из розетки сетевого фильтра. Обогреватель на ощупь оказался горячим, поэтому Филя стянул с себя одеяло и завернул шведское чудо в него. Отходить надо было негромко, но быстро. Филиппов приподнялся на цыпочки, сделал один шаг, другой, а затем, подобно легкомысленному Альберу, пытающемуся сбежать от мертвых и разгневанных подружек Жизели, помчался прочь с этого кладбища оледеневших надежд. Пробежав легкой ланью до поворота, он замер и прислонился к стене. Сердце его безумно колотилось прямо в обогреватель. Филя возликовал и, ликующий, вошел в свой коридор.

Пустая бутылка из-под «Ред Лэйбл» стояла на том же месте, где он оставил ее пару минут назад.

– Мерзни здесь, тварь, – злорадно прошептал Филиппов, косясь на опустевший сосуд и прижимая к животу завернутый в одеяло теплый обогреватель. – Никому ты не нужна больше. Чтоб ты сдохла.

Брезгливо обойдя бутылку, он направился к своему номеру, однако чем дальше он шел по коридору, тем неуверенней становился его шаг. Бесконечный ряд дверей по левую руку все больше обескураживал его. Наконец Филя остановился. Выходя из своего номера, он даже не задумался о том, как найдет его по возвращении. Запомнить цифры на серой двери в момент бегства просто не пришло ему в голову. Более того, теперь он сомневался и в том, что номер его располагался по левую руку.