Движение в порту было точно на главной городской магистрали. Перед носом и за кормой у нас проскакивали паромы. Огромные суда ревели и гудели со всех сторон.

Клэр у румпеля почти довел до слез буксир с тяжелой баржей. Мне были видны башни, минареты и купола «Экспо», но я не понимал, как до них добраться. И в этот момент еще один катер устремился прямо на нас, точно гиена к злосчастному трубкозубу.

Только… это был не прогулочный катер. Голубой корпус среди взбитой им пены выглядел знакомым. На носу красовалась огромная надпись «МР-43», и внезапно я узнал «Голубую Цаплю», сторожевой катер того же типа, что и «Голубой Ирис».

— О Господи! — крикнул я Клэр в отчаянии. — Голубая Фемида занесла над нами меч!

— В конце концов нам никому не уйти от длинного когтя Морского Кота, — бессердечно ответила Клэр.

Дело в том, что мы по уши увязли в беззаконии. На носу нашей шхуны не было не только ее названия, как того требуют международные морские правила, но и ее регистрационного номера, как того сурово требуют канадские законы. В довершение всего на нашей грот-мачте не развевался канадский морской флаг, как требовали те же правила. Мы несли флаг Баскских провинций, а под ним в знак уважения к Квебеку — французские лилии. Оставалось только уповать, что «МР-43» не знает, кто мы такие на самом деле, и нам удастся заговорить им зубы и вырваться на свободу.

«Голубая Цапля» сбросила ход и приблизилась к нашему борту. Полицейский в щегольской форме с микрофоном вышел на мостик.

— Эй! На «Счастливом Дерзании»! Будьте добры, следуйте за мной!

Полицейский катер обошел нас с кормы и занял позицию перед нашим носом.

На миг мне нестерпимо захотелось нырнуть вниз, открыть кингстоны и пустить на дно мою злополучную шхуну. Однако дух предприимчивости оставил меня. Я потерпел поражение и знал это.

«Голубая Цапля» вела нас по гавани с похоронной скоростью, пока мы не приблизились к мощному волнолому перед островами, на которых расположились павильоны «Экспо». К нам навстречу устремились четыре быстроходных катера. У рулевых в незнакомой мне экзотической форме были портативные рации.

«Голубая Цапля» сделала крутой поворот и умчалась, а катера — два впереди, два за кормой — неумолимо повели «Счастливое Дерзание» ко входу за волнолом.

Когда мы вошли в узкий проход, по обеим его сторонам заклубился голубой дым. Неимоверный треск оглушил нас.

— Ложись! Бога ради! — завопил я Клэр и Альберту. — В нас стреляют!

Однако Клэр, доблестная женщина, и бровью не повела. Гордо выпрямившись, она стояла на носу, смотрела прямо вперед и бросала вызов судьбе. Альберт стоял рядом с ней, могучий, неукротимый. Сердце какого мужчины при взгляде на них не преисполнилось бы гордостью?

Когда эхо залпов стихло, Клэр нарушила наступившую тишину.

— О-о-о-о-о, Фарли! — вскричала она в экстазе. — Нам устроили торжественную встречу!.. Замечательно, правда?

Ее слова еще не отзвучали, как нас вновь оглушили. На этот раз жуткой какофонией трубных воплей, гудков и свистков — такой, что я бросил румпель и заткнул уши ладонями.

Мы миновали проход, и впереди открылась искусственная гавань, где выстроилось столько сверкающих дорогих яхт, сколько, пожалуй, еще никогда не скапливалось одновременно в одном месте. И все они дружно жали на свои звуковые сигнальные устройства. Люди на их палубах размахивали стаканами, бутылками и флагами. Шум стоял неописуемый. Я посмотрел через плечо, ожидая увидеть в проходе за нами королевскую яхту, не иначе. Но он был пуст. И до меня начало медленно доходить, что — каким бы невероятным это ни казалось — вся эта заварушка адресовалась нам.