— Интересно услышать, товарищ майор, но вы ответите потом за самоуправство.
— Отвечу, отвечу, Синцов. Вы товарищи Баранов и Синцов, знали о том, что майор Стрельцов несмотря ни на что сохранил в плену удостоверение личности и знаки различия?
Удивлённое молчание было мне ответом.
— Да, сохранил. Помимо этого, он только здесь снял с себя остатки командирского обмундирования, а ни как некоторые, которые ходили в красноармейских гимнастёрках. Документом и своим поведением он доказал своё командирское положение, поэтому он назначен на командирскую должность. Проверим его в деле: покажет себя — будет первым кандидатом на повышение. Покажете себя, пройдёте испытанием боя, вот тогда и поговорим. Это мой вам ответ, товарищ Баранов.
Ну а вам, товарищ Синцов, отдельное спасибо, что напомнили о руководящей роли партии. Только хочу вам сказать, что мы эту руководящую роль партии в деле показываем. Поэтому вы здесь, в лесу, а не в плену. А чтобы быть политическим руководителем в отряде, вот это надо будет вам заслужить. И как коммунисту быть везде первым и в бою тоже. А партийное и комсомольское собрания мы завтра проведём. Вопросы ещё есть?
— Есть ещё одно предложение, — непримиримо заявил в темноте Баранов.
— Ну, вам и неймётся, — удивился я, — ладно, давайте. Может быть, оно будет дельным.
— Товарищ майор, дабы избежать неизбежных трений, предлагаю: завтра мы с Синцовым отделяемся от отряда и с нами уйдут те, кто захочет воевать с нами. Только одна просьба — снабдите нас оружием и на первое время продовольствием. Мы обоснуемся в соседнем районе, будем соседями и вместе будем разворачивать партизанское движение. Так будет лучше для всех.
— Что ж, в этом есть рациональное зерно и определённая логика. Но это решение считаю преждевременным. Вот докажете в боях и в деле свою командирскую состоятельность, тогда и вернёмся к этой идее. Всё, вечер обсуждений закончен. В отряде три командира: я, начальник штаба и майор Стрельцов. Иного толкования не потерплю. Идите, товарищи красноармейцы.
Утром ко мне подошёл смеющийся Нестеров: — Алексей Денисович, наши бунтари ни как не могут успокоится. Иду с туалета, а они сидят за кустами и меня не видят. Баранов говорит Синцову — Сергей Сергеевич, я тебя сегодня на партсобрании буду выдвигать в секретари. Ты им становишься. Всё таки секретарь партийной организации величина и ты налаживаешь отношения с этой дубиной стоеросовой Третьяковым и потихоньку вытаскиваешь меня в штаб отряда, а там мы посмотрим кто кого.
Секретарём партийной организации был избран большинством голосов старшина Сергушин.
Глава пятая
— Обер-лейтенант у себя? — Зейдель захлопнул за собой дверь и остановился перед столом дежурного.
Дежурный фельдфебель дисциплинированно вскочил и, ответив на приветствие, доложил: — Так точно у себя.
— Хорошо, — Зейдель махнул рукой с зажатой перчаткой и направился по широкой лестнице на второй этаж в кабинет начальника СД. Всё было традиционно и носило черты преемственности власти. Комендатура и бургомистр размещались в бывшем райкоме партии, полиция в здании милиции, ну а Краузе расположил свою службу в бывшем НКВД. И кабинет взял себе, окнами выходящий на солнечную сторону и на центральную площадь, тоже бывшего начальника.