Нет, я не винил себя это было бы как-то по-детски. Испытать чувство вины за какие-то ошибки, за какие-то неверные шаги. То, что я сделал ошибкой назвать нельзя — это непоправимое уродство. Я изуродовал свою жизнь, ее жизнь, я отказался от нее…и бросил один на один с этим кошмаром. Виноват ли я? Конечно нет. Я не виноват. Я уже казнен. Вчера меня приговорили и расстреляли. Только не до конца. Оставили корчиться в агонии, извиваться и орать от боли.

Я не знал, как буду просить у нее прощения. Она мне сказала, что такое не прощают и она права. И у меня, наверное, язык не повернется просить это самое прощение. Не стоило впускать ее в свою жизнь много лет назад…стоило дать ей сбежать от меня без оглядки. Не охотится на нее зверем, не ставить ловушки. Н я бы не смог я и сейчас не смогу ее отпустить. Не смогу дать уйти. Буду побитой псиной шляться где-то рядом и рычать на каждого кто посмеет подойти.

Но я лучше перегрызу себе вены чем опять причиню ей боль. Среди ночи проснулась Маша. Поднялась, посмотрела на меня сонными глазами, а потом перебралась мне на грудь и обняла за шею. И дрожь начала отступать…сердце не так сильно скручивало в камень. Она несколько минут лежала на мне, а потом вдруг приподняла голову и снова на меня посмотрела. Тыкнула мне в грудь пальчиком, потом себе в грудь и губами сказала «папа».

Я усмехнулся, а в глазах что-то запекло, начало жечь так что стало плохо видно ее сонное личико. Она не ложилась, словно чего-то от меня ждала, и я вдруг неожиданно сам для себя сказал:

— Да, я твой папа.

А утром мне позвонили, что Аня пришла в себя…Ад только начинался.

Спустя месяц….

Меня уже выписали, оставалось забрать некоторые бумаги, и я до дрожи в руках ждала этого момента. Бежать отсюда. Бежать куда глаза глядят. Так далеко, чтоб даже запахи стали другими, чтобы воздух вибрировал иначе и солнце светило с другой стороны. Хотя, на самом деле мне бы хватило просто вернуться домой. В свой город. Мне было тошно здесь оставаться после всего что произошло и после всего что я узнала.

Это как вынырнуть из кошмара в кошмар, закрыть глаза потому что ужас и боль обрушились на все тело и открыть их, чтобы задохнуться от той же боли, увидев ЕГО рядом…Его и Машу. Пока я была без сознания, а точнее они все считали, что я без сознания, я слышала его голос. Слышала, как он читает мне что-то. Я не могла разобрать слов, не понимала смысла, но мне хватало этого тембра. Он выдергивал меня из темноты, из бессвязных ужасных снов в которых я искала своего ребенка и не могла найти. Я цеплялась за этот голос и шла к свету, держась за стены. Там, в своем беспамятстве я любила его абсолютно и безоговорочно и мне было не за что прощать. Там мы с ним были счастливы. Между нами не было дикой пропасти…И лучше бы я оставалась в этой бездне своих иллюзий, мечт и фантазий, потому что реальность оказалась страшнее любого дикого бреда. Потому что я разбилась о нее и раздробила себе кости. Иногда жизнь бывает страшнее самого извращенного фильма ужасов…потому что в ней все по-настоящему.