Суздалев убрал кристаллы в бумажник.

— Занимайтесь. Я сейчас сам съезжу в институт, переговорю с господином Поволоцким. Оттуда к себе. Если что, по Р-6 вызывай.

«Эр-шестой» — это сверхсекретный приемопередатчик новейшей разработки, с использованием хроноквантовых элементов. Позволяет осуществлять мгновенную связь на любые расстояния, вплоть до космических, абсолютно помехоустойчивый, стопроцентно защищенный от перехвата сигнала, вдобавок автоматически шифруемого. Всего их в России имелось несколько сотен экземпляров, выдавались они под расписку особо доверенным лицам известных ведомств и были снабжены не только маячками, фиксирующими местонахождение с точностью до метра, но и системой дистанционного уничтожения. Размером не превышает папиросной коробки, ценой соответствует неплохому автомобилю.

Указание Суздалева говорило о том, что в ближайшее время он может оказаться в таких местах, с какими другим способом связаться невозможно. Имелись в распоряжении службы подобные объекты, и много. Та же Нилова пустынь, Кирилло-Белозерский монастырь и прочие.

Несмотря на стремительно приближающуюся новогоднюю ночь, в институте Скуратова было многолюдно. Судя по всему, ученые, стремящиеся к Пределам знания, решили праздновать корпоративно, о чем говорила веселая суета в коридорах и разносящиеся по лестничным пролетам запахи.

(Суздалев не читал «Понедельник начинается в субботу» и не смотрел фильм «Чародеи», иначе мог бы оценить сходство.)

К заместителю директора по науке профессору Поволоцкому Самсону Фроимовичу его пропустили свободно, несмотря на режимность учреждения. На каждый случай у Георгия Михайловича имелись наиболее адекватные документы.

Для Поволоцкого он был чиновником Специального комитета, приблизительно соответствующим по рангу. Не настолько выше, чтобы вызывать административные рефлексы, но и не ниже, по той же самой причине.

Взаимно представились, поздравили друг друга «с наступающим», сошлись во мнении, что погода выдалась на удивление хороша. Профессор, мужчина с крупными, суровыми чертами лица, но с веселыми глазами и великолепной, вызывающей зависть седеющей шевелюрой, наверняка удивленный визитом (совсем неподходящее время, хотя формально и рабочее), кашлянул и будто невзначай приоткрыл сейф. Сейф был под стать хозяину, тяжелый и основательный, судя по до сих пор не потускневшей фирменной эмблеме на внутренней стороне — изготовлен на заводе Крейтона в 1889 году. При жизни, значит, еще Александра Третьего, Миротворца.

На верхней полке, над вторым, еще более защищенным отделением, красовалась литровая бутылка «Можжевеловой».

— Вы как?

— Отчего бы и нет, ради праздничка…

Поволоцкий оживился (наверняка визит чисто протокольный, в этом самом смысле), аккуратно разлил напиток в стограммовые, тоже очень старинные чарки. На закуску выставил тарелку с невероятно аппетитным даже на вид копченым салом.

Добрым словом проводили уходящий год, и только после этого замдиректора осторожно осведомился о цели столь неожиданной, но, безусловно, приятной встречи…

— Я, собственно, по поводу директора вашего, Виктора Викторовича.