«Но ничего пусть поднакопят дополнительно жирок», – едко усмехнулся Русов.

Святослав Игоревич невольно посмеялся своим мыслям, особенно в свете прозвища, что дали ему викинги – Железный Дракон. Дело даже не только и столько в той плевавшейся огнем аляповатой конструкции из жердей, щитов и натянутой на нее сырой конской кожи, коя была сделана для битвы с Оттоном Первым под Магдебургом, сколько в том, что князь продолжил практику начатую еще в Хазарском каганате предавать все захваченные города огню.

До сего момента с прозвищем как-то определиться не могли. Чего только не придумывали! И Кровавый Молот – в память о клятве, когда кувалду залили кровью, и Багровая Стена из-за цвета доспехов и щитов так же окрашенных в красный цвет (но тут больше применительно ко всей его армии), Железный Таран и Огненный Гром.

Особенно сильно Русов поржал с погоняла Молот Войны, даже представил себя в багровом доспехе вархаммеровского космодесантника с медвежьей шкурой на спине, с оскалившейся пастью головой свешивающейся на грудь.

Пытался ради хохмы запустить в народ кликуху Багровый Прилив или Кровавый Шторм, но почему-то не пошло. Русов подумал, что это наверное из-за того, что он все-таки уже не чистый викинг-варяг, то есть не морской, а сухопутный. Но как говорится, не очень-то и хотелось.

В общем после той битвы использовали только одно прозвище. Хотя с первым словом до сих пор окончательно не определились и «железный» то и дело менялся, то на «красный», то на «огненный», то и вовсе «кровавый».

Христиане тоже отметились в «обзывании», но их фантазия была сильно ограничена. У них в ходу Святослав обозначался либо как Новый Аттила, либо Князь Сатаны или Тьмы, Антихрист, Исчадие Ада и так далее в религиозном ключе, а его армию прозвали Демоническим Легионом.

«Будет с кого европейцам в будущем писать образ Врага, повелителя сил тьмы, – с кривой усмешкой подумал Святослав. – Если будет кому…»

Впрочем, культурные проблемы далекого будущего легко перекрывались проблемами в настоящем, причем вполне реальными, а не абстрактными.

Пришло письмо от Глеба, а вместе с ним от епископа Михаила.

«А ведь вполне мог попасться и неважно где, на воде или суше…» – с содроганием подумал Русов, прекрасно осознавая, что не предупреди его епископ и все, он вполне мог повторить судьбу реципиента.

Византийцы из его черепушки конечно вряд ли стали бы делать кубок, но башку снесли бы на раз.

Намерение покончить с Константинополем, этим змеиным гнездом, только окрепло. Пока существует империя восточных ромеев у него спокойной жизни не будет. Рано или поздно они нанесут удар, либо отравят, либо еще какую пакость измыслят.

Проблема была только в том, что в ближайшее время этот вопрос не решить. Викинги и прочие союзники, как собственно и сами славяне пресыщены походом, перегружены добычей и им потребуется какое-то время, чтобы как следует отдохнуть да переварить трофеи, словно медведи погрузившись в спячку, а отоспавшись и проголодавшись, вновь проситься в поход.