«Вырастет, будет гордиться, что с ним нянчился сам император», — Ермаков смотрел на возню с ребенком с улыбкой, а сам внутри напрягся — троица гостей по всем правилам взяла жену в «оборот», весьма квалифицированно «прокачивая на косвенных». Жена с ними мило разговаривала, не понимая, что ее «качают» по-настоящему.

«Нет, каков лицедей», — восхищенно думал Ермаков, глядя, как ведет себя Шмайсер. Каждое слово, взгляд, улыбка и жест немца строго отвечали разговору, сама любезность и доброта. Двое других работали похуже, но выучка чувствовалась и недюжинный ум присутствовал. Но немец от них отличался резко — это был профи, хороший настоящий профи, прошедший лучшую «школу».

Диалогом стороны были полностью удовлетворены, особенно император. Когда он понял, что Нина не просто догадывается, а знает о второй сущности мужа, он резко свернул разговор.

— К моему глубокому сожалению, дорогая Нина Юрьевна, но ваш муж прибыл только на одни сутки в город, и я постараюсь, чтобы вы увидели Красноярск во всей красе. Сегодня в женской гимназии подготовлена встреча военному министру с супругой, там мы с вами будем иметь больше времени для беседы, в которой я почувствовал себя на двадцать лет моложе. И завидую искренне вашему супругу.

Сказать яснее нельзя, а жену умом родители не обделили. Нина взяла Ванятку и, сославшись на неотложные дела, вышла из салона в любезно приоткрытую Шмайсером дверь. Ермаков только мысленно ухмылялся — за время разговора фамилия Арчегов не прозвучала ни одного раза.

А сейчас их ждала именно беседа, ибо за накрытым столом разговоры не ведут. Нина заблаговременно постаралась, чувствовалась ее рука. Легкая закуска, тарелки, салфетки — женщина хорошо уловила ту грань, когда застолье должно стать деловым. Из горячительного имелся только хороший французский коньяк, переданный ему в свое время капитаном первого ранга Фоминым, заполучившим такое богатство от американского полковника Морроу. Из тех же запасов был шоколад, сигары, лимоны, кофе и чай. Вполне достаточно для беседы в военное время, даже роскошно. А вот для застолья с императором скудно, если не сказать жестче.

— Я думаю, господа, настало время нам поговорить откровенно, — Михаил Александрович улыбнулся. — Пришельцы из времени все на месте, ждать, надеюсь, больше некого. А пока выпьем, по русскому обычаю, за встречу.

Рубиновая жидкость ласково прошлась по горлу, а кислый ломтик лимона лучше подчеркнул цветочный букет крепкой влаги.

— Хорош коньячок, — только и сказал император, — давно такого не пил.

— Пришельцы во времени собрались, — усмехнулся Ермаков. — Включая и вас, ваше величество!

— Ваше превосходительство, к вам есаул Коршунов. — Молодой казак, бывший ординарцем у атамана, вырос на пороге.

— К чему докладывать, встал я уже, зови. — Генерал Оглоблин снял с крючка китель и накинул его на плечи — негоже перед офицером в несвежей рубахе стоять, даже утром.

— Здорово ночевали, Прокопий Петрович. — Борода и усы есаула были белыми от изморози, глаза покрасневшими от усталости, зато блестели задорно, как у молодого.