— Грачев-Огурчиков-Бороздин? Этого субъекта я немного знаю… да-да. Я читал его дело после одного из арестов, — сказал майор. Он потер лоб, вспоминая ускользнувшие из памяти детали, и неторопливо заговорил:

— Из школы его выгнали за пьянство, за хулиганские выходки. В компании таких же бездельников он пропадал на бегах, в ресторанах, добывая для этого деньги любыми путями. Отец его, помнится, занимался какими-то темными, спекулятивными махинациями.

— Но куда скрылся Грачев? Где его искать? Ведь нет никаких данных! — огорченно сказал я.

— Неверно! — возразил Гончаров. — Не забывайте, что до последнего дня Грачев открыто встречался с Марчевской, открыто навещал ее. Это многого стоит. Убитая здесь жила не один год, у нее, должно быть, немало подруг и просто знакомых…

Вернувшись в дом, я чувствовал себя слегка утомленным. Сказывались волнение и напряженность прошедшего дня. Я присел возле окна и задумался о том, как нужно не любить жизнь, людей, чтобы совершать подобные преступления.

— Мечтаете? — раздался знакомый, чуть глуховатый голос майора. — Но почему у вас такой унылый вид? Устали?

— А чему радоваться, Федор Георгиевич? Оснований для веселья маловато.

— Ну, знаете, в нашем деле пессимистом быть нельзя… Пессимизм везде вреден, а в нашем деле особенно.

Майор сел за стол и закурил. Вскоре он сам нарушил молчание, как будто продолжая недавний разговор:

— Вот вы сказали, нет данных… Никитин и Фагурнова характеризовали Марчевскую как веселую, жизнерадостную женщину. Мы установили, что у нее была подруга, которая часто заходила к Марчевской, и они делились своими сердечными тайнами. Так было раньше, так было и в первые дни знакомства Марчевской с Грачевым.

— И вы нашли эту подругу?

— Нашел и даже побеседовал с ней. — Гончаров закурил вторую папиросу.

— За последнее время Марчевскую словно подменили. Она стала избегать людей, сторониться знакомых. Это произошло, как можно догадаться, с того момента, когда она увидела настоящее лицо своего ухажера… С этого времени если Марчевская и говорила что-нибудь о своем приятеле, то только ложь. Она уже была целиком под его влиянием, она боялась и выполняла его волю. Но меня интересовал более ранний период, когда Марчевская еще не была посвящена в преступные планы Грачева… Подруга Марчевской Дуся Преображенская живет недалеко отсюда. Сейчас у нее находится Коваленко. Женщинам легче будет потолковать по душам, пооткровенничать, обо всем договориться.

В комнату стремительно вошла Коваленко.

— Ну как? — спросил Гончаров, вставая.

— Все в порядке. Дуся знала Грачева. Марчевская их познакомила. Он ей понравился. Недели две назад Марчевская спросила Дусю, не может ли она указать кого-нибудь, кто сдал бы комнату на время за городом.

— Понятно. Прописка в Москве не устраивала преступника.

— По-видимому. Такую комнату Дуся нашла. Вернее, не она, а молочница Лина, которая носит ей молоко. В Локтеве, где живет сама.

— А фамилию молочницы Дуся знает?

— Нет. Лина сегодня днем была здесь.

— Обидно. — Гончаров потер лоб. — Локтево… Если не ошибаюсь, это тридцать девятый километр от Москвы. Жаль, что уже порядком стемнело. Но ничего не поделаешь, нужно ехать сейчас же Не такая уж сложная задача разыскать молочницу Лину. Товарищ Дроздов, подготовьте людей к операции. Кстати, Вера Анатольевна, как выглядит Лина, вы поинтересовались?