Как бы я не гнала обиду, она ржавчиной точила душу.

– Что станет с «Солнечным»? Что ты решил? – спросила я и, чтобы не выдать волнения, потянулась за обувью – занять руки, не доставить ему удовольствия видеть, как судьба родной усадьбы тревожит меня.

Он перехватил моё запястье, вынуждая поднять глаза.

– Солнечное станет приданым для старшей дочери. Моей или нашей – решать тебе.

Я сощурилась:

– Ты перестал гнушаться шантажа?

Милевский отпустил меня, я обулась, морщась от неприятного ощущения – кожа ботинок так и не высохла. Экипаж остановился у широкого крыльца, и прежде чем открыть дверь, князь всё же снизошел до ответа:

– Мне тридцать лет. Я хочу детей.

Княжна Давыдова вышла встречать племянника, и я сдержала злые слова. Что бы я ни думала о желаниях князя, устраивать сцены при свидетелях – недостойно графской дочери. Даже если теперь она всего-то служащая архива полицейского сыска.

Господи, если бы хоть кто-то знал … как хочу детей я…

Анастасия Алексеевна – высокая и черноволосая, статная моложавая, все еще красивая женщина была одета по моде Европы, в светлый брючный костюм. Она трижды поцеловала Алексея и чуть свела брови, завидев меня. Мы не были знакомы – когда я жила у Милевских, княжна путешествовала. Однако, судя по тому, как дрогнули тонко вырезанные ноздри и на короткий миг слетела радостная улыбка, сменяясь другой – вежливой, сплетни достигли и её ушей.

– Идемте же чай пить! – нарочито радостно воскликнула женщина.

– Ты не меняешься, Анастасия Алексеевна, всё так же весела! – хохотнул Милевский.

– Ко мне громом нагрянули оба племянника, так чего же грустить? – она кокетливо накрутила короткий локон у виска.

– И то верно, – подтвердил Алексей. – Марии надобно переобуться да отдохнуть, – небрежно бросил он.

– Долгая дорога утомительна, – посмотрела на меня княжна. – Отдыхайте, chéri. Надеюсь, мы будем иметь честь видеть вас к завтраку.

Я не сдержала смешка. Какая очаровательная колкость.   

– Вы так добры, ваше сиятельство. Я очень постараюсь оправдать ваши надежды.

Более того, я и носа не покажу из комнаты, раз уж мне предоставляют возможность избежать новой встречи с царевичем. Поиски утерянных бриллиантов потерпят до утра. Игра в сыщика обещает быть нескучной, но мертвецы не веселятся. А пренебрежение … уж как-нибудь переживу.  

– Груня! – кликнула княжна.

На ступени крыльца выбежала светловолосая девушка, присела и, смяв в руках передник, бросила на меня быстрый взгляд.

– Прикажи принести вещи Марии Михайловны, – распорядилась Анастасия Алексеевна, я же смотрела на усыпанное веснушками круглое личико служанки, и сердце моё наполнялось радостью.

Груня! Моя любимая Груня теперь служила Давыдовой, а значит, я, как минимум, буду сыта.  

Груша вновь взглянула на меня и, послав мне короткую сияющую улыбку, побежала исполнять поручение, Алексей же отпросился у тетки проводить меня в спальню.

– Я распоряжусь о медовой настойке для тебя, – обернулся он на меня в дверях.

– Это лишнее.

Милевский окинул меня нечитаемым взглядом и ледяным тоном отрезал:  

– Мне лучше знать.