— Значит, все это осталось одной большой тайной с тройной головной болью?

— Ладно, скажу вам кое-что, мистер Паркер. Я подозревал то, что подозреваете вы, но в итоге нам посоветовали закрыть это дело. Причем совет спустился почти с небес, а там обретается «Оборона».

— Из-за того, что компания Чена перешла под крылышко Минобороны?

— Точно.

— А как насчет «Инвестиций Прайора»?

— Я встречался с этими людьми два раза. В первый раз — вскоре после смерти Чена, поскольку в сейфовой ячейке одного бостонского банка мы обнаружили пачку бумаг, имевших отношение к его делам с Прайором.

— Не в его домашнем сейфе?

— Нет.

— Странно.

— Да.

— Что-нибудь нарыли в этих документах?

— Я лично ничего особенного не заметил. Они выглядели вполне законными, но мои знания о бизнесе и инвестициях уместятся на почтовой марке.

— Поэтому вы отправились к Прайору?

— И наткнулся на каменную стену из двух функционеров. Нет, разумеется, они встретили меня очень радушно, но по делу ничего не сказали.

— А второй визит?

— Смерть Чена побудила нас вновь изучить убийство Филиса и по-новому взглянуть на аварию, в которой погибла жена Чена. И тогда, очевидно, опять всплыл Прайор.

— Что же случилось?

— Другие функционеры, результат тот же. Нас даже допустили к главной шишке, самому Гаррисону Прайору. Он оказался весьма велеречив, щеголял словами «трагедия» и «прискорбно», хотя мне не показалось, что он понимает их значение. Вот после той встречи к нам и спустилось обращение от Национальной безопасности, и на том все закончилось. В общем, нам не запрещали разбираться с другими серьезными преступлениями, но пришлось усвоить, что следует исчезнуть: либо временно, либо насовсем. Вы же служили в полиции. Вам преподали такой урок?

— Нет.

— Повезло. Вот почему Уолш и посоветовал мне поговорить с вами. Ну как, мы поговорили?

— Думаю, да.

— Хотелось бы спросить, почему вы заинтересовались этим делом?

— Пока не смогу ответить. Могу лишь гарантировать, что приглашу вас на пиво, а если обнаружу что-то интересное для вас, то обязательно поделюсь.

— Беру на заметку.

— Вот и славно. Спасибо, что нашли время поговорить.

— Какие разговоры? Сынок, я не сказал тебе ни слова.

И он повесил трубку.

Мог ли я забыть историю Мариэль Веттерс, предоставив возможность самолету в Большом Северном лесу окончательно погибнуть и погрузиться в землю, если, судя по достоверным свидетельским показаниям покойных Харлана Веттерса и Пола Сколлея, его останки так решительно скрывала сама природа? Возможно. Но я осознавал, что это дело не оставит меня в покое; и не просто потому, что меня изводило знание о том самолете, и не из-за моего любопытства о происхождении неполного списка имен, который Веттерс взял с места крушения, но потому, что в поисках того самолета участвовал Брайтуэлл. А это означало, что самолет принадлежал к особой части моей жизни и, вероятно, вскоре где-то обнаружится намек на игру с более крупными ставками. И в той игре мне вряд ли выпадет роль короля, хотя на роль пешки не соглашусь, пожалуй, я сам.

Ангел и Луис тоже оказались избраны для участия в этой игре, поскольку Брайтуэлл убил сводную сестру Луиса, и парня интересовало все, что имело отношение к Поборникам и к их наследству. Луис обладал безграничными способностями к мести.