— Обед готов, отец зовет тебя.

— Эфенди там? — юноша поднялся и присел на маленький холмик, над которым деревья образовывали нечто вроде беседки.

Степаник ответил с гримасой:

— Ах, чтоб его черти взяли, он там.

— И ты его не любишь, Степаник?

— Кто же его любит?

Вардан подумал, что настал удобный момент вручить привезенный подарок, и попросил Степаника подождать, пока сходит за ним. Он побежал в комнату, где был сложен его товар, и через несколько минут вернулся со свертком в руках. Войдя опять в беседку, он пригласил туда Степаника.

— Но отец ждет тебя, — сказала девушка.

— Успеем, посиди со мной, Степаник, рано еще к обеду. А я принес тебе то, что обещал.

Степаник, обрадованная, присела рядом с ним. Вардан вытащил из свертка шкатулочку из черного дерева, украшенную красивыми узорами. Он открыл ее ключиком, и Степаник увидела принадлежности женского рукоделия, расположенные в порядке; тут были ножницы, игольник, наперсток, — серебряные и изящные. В крышке шкатулочки было вставлено зеркальце, а внизу — органчик, который заиграл, когда Вардан повернул ключиком. Степаник пришла в восторг, она первый раз видела такую красивую вещицу.

— Нравится тебе? — спросил Вардан, глядя ей прямо в глаза. — Бери, я дарю это тебе.

Лала, обрадованная подарком Вардана, вдруг опечалилась, точно вспомнила что-то, мешающее ей принять этот подарок.

— Что мне делать с ножницами, наперстком?.. Они годны для девушек… Лучше бы ты привез для меня что-нибудь другое… что интересно для мальчиков. Не девушка же я…

Она произнесла эти слова дрожащим, прерывистым голосом.

Вардан не ожидал от Лала такой скрытности. Он растерялся, но не в силах сдержать волнения, сказал:

— Ты ведь девушка, Лала!..

— Ах, тебе известно и мое имя!.. — сказала она и, вся вспыхнув, склонила голову ему на грудь.

Молодой человек обнял ее, и она взволнованно повторяла сквозь слезы:

— Да, я девушка, я девушка!..

В первый раз сорвалось с ее уст это признание человеку, которого она любила, но не смела говорить об этом никому…

Молодые люди, охваченные любовью, не могли заметить двух глаз, радостно смотревших на них из-за деревьев; это была Сара, привлеченная звуками органчика.

«Теперь Лала спасена»… — подумала она и удалилась.

В приемной старика Хачо был уже накрыт стол. Хозяин дома и Томас-эфенди ждали Вардана; тут же сидели двое полицейских — два негодяя, помогавшие ему во всех его злодеяниях. Больше никого не было, потому что с такими почтенными людьми, как сборщик, сыновья Хачо не осмеливались присутствовать.

— Придет сейчас лаять и, наверное, отравит нам своим лаем обед, — оказал Томас-эфенди о Вардане.

— Хотя он иной раз шутит и резко, но у него доброе сердце, — заметил старшина.

— И я знаю, что он не злой человек, но язык у него ядовит, как у змеи. Нельзя же со всеми одинаково шутить. Не надо забывать, кто такой Томас-эфенди. Стоит мне кашлянуть — все дрожат. Ведь ты видел указ султана! Я тебе вот что еще скажу: вали Эрзерума всегда приглашает меня за стол, и я сажусь с ним рядом. Если не веришь, опроси у них, — указал он на полицейских.