— Вот Степаник! Всмотрись хорошенько, разве похож он на девушку? Кто это солгал твоему господину?
— Ему сказала одна из ваших работниц — жена пастуха Хило. Хозяйка говорила, что убьет ее за это.
— Жена Хило солгала. Мы ее поймали в воровстве и выгнали, вот она и отомстила.
Сара заметила, что Джаво, хотя и казалась наивной, была не так глупа, как можно было о ней думать. Увидев ее искреннюю преданность своей госпоже, свойственную полудиким слугам, Сара поручила ей передать кое-что Хуршид по секрету, предварительно поблагодарив ее и выразив ей душевный привет. Затем она попросила Джаво сообщить Хуршид, что слух о Степанике неверен, но все же, если она желает удаления его, то это будет исполнено. Наконец Сара изъявила желание лично повидаться с Хуршид, чтобы посоветоваться об этом деле, и чтобы Хуршид сама назначила место свидания. Окончив свои поручения, Сара спросила:
— Умница моя Джаво, ты можешь передать в точности то, что я тебе сказала?
— У Джаво хорошая память, Джаво не забудет ничего, — ответила она, повторив все, что говорила ей Сара, хотя не в должном порядке и несколько путаясь. Сара, указав на ошибки, заставила ее повторить несколько раз заданный урок.
— Теперь Джаво скажет так, как передала ей Сара, — проговорила курдианка. — Дорогой она еще повторит эти слова, чтобы лучше запомнить.
— Тебя могут подслушать, — заметила Сара.
— Джаво не так глупа: она будет повторять в уме.
Девушка взглянула на небо и, увидев, что солнце уже довольно опустилось, встала, сказав, что оставаться дальше не может, потому что путь к стану бека далекий.
— Подожди, Джаво, я принесу тебе подарочек; ты славная девушка. — Сказав это, Сара ушла в комнату.
В это время Степаник, занятый во дворе своей козулей, увидев Джаво одну, подошел к ней.
— Ты уходишь? — спросил он ее.
— Видишь, где солнце? Скоро стемнеет, — ответила она, указав на небо.
— Ты пришла к нам в гости и уходишь, ничего не поев, — сказал Степаник.
— Эх, Джаво и забыла про свой голод. Она сегодня ничего не ела.
— Я принесу тебе чего-нибудь поесть.
Курдианка, тронутая добротой юноши, обняла и поцеловала его. Степаник побежал к себе в дом и принес хлеб, намазанный маслом и медом.
— Садись и ешь.
— Джаво будет есть дорогой.
Наконец пришла Сара, держа в руке красный шелковый платок, — самое лучшее украшение для курдианки. Увидев его, Джаво подпрыгнула, как ребенок, выхватила из рук Сары дорогой платок, обмотала им свою красивую головку и, как бы смотрясь в зеркало, обратилась к Степанику и Саре:
— Мила ли теперь Джаво?
— Очень мила, — ответили в один голос Степаник и Сара.
— Ну поцелуйте ее.
Сара обняла и поцеловала девушку.
— Иди и ты, Степаник. Он исполнил ее просьбу.
— Теперь и Джаво вас поцелует. Искренно расцеловав обоих, простодушная курдианка отправилась в свой стан.
XII
Только после ухода Джаво Сара по-настоящему осознала весь ужас того известия, которое сообщила ей курдианка.
Степаник стоял тут же, не подозревая, какая участь его ожидала. Он положил руку на плечо Сары и спросил:
— Почему все курдианки такие глупые?
— Они не глупые, дитя мое, — ответила Сара с материнской нежностью. — Их плохо воспитывают, и они растут, как дикие животные в горах.