Передвижение по темному, ночному лесу требует повышенного внимания, дополнительных сил. Так что, в конце концов, братья угомонились, сосредоточились на поиске следов, фактически на только что протоптанной, свежей, виденной только им тропы. Иногда казалось, что одурманенные роботы шли, не разбирая дороги, выбрав кратчайшее расстояние между двумя точками, но своевременное избегание особо трудных, а иногда и непреодолимых участков говорило об обратном. Ни разу не увязли в болоте, ни разу не пришлось лезть через бурелом и завалы. Удобный маршрут кто-то им строил, вел уверенной, если так можно выразиться, рукой – это было очевидно.

Изначально казавшаяся не очень тяжелой винтовка стала сильно досаждать, цепляясь за все, что можно, попеременно оттягивая то одно, то другое плечо. Обидно было, что выносливые братья, мало того имевшие большой опыт передвижения по пересеченной местности, могли еще время от времени меняться оружием для отдыха. У Кузнеца такой возможности не было, и он уже сильно жалел обо всем: и что уехал из города, оставив ванну и теплый туалет, и что ввязался в эту авантюру, и что не послушал многомудрого деда, приспособившего винтовку к раме своего рюкзака так, чтобы и вес распределялся равномерно, и вытащить оружие можно было достаточно быстро. Что только не придет в голову, когда ты, положив язык на плечо, продираешься сквозь колючий кустарник, а древесная труха и старые иголки ссыпаются тебе за шиворот, раздражая вспотевшую шею и спину.

Как не ждали выстрел, но бухнуло неожиданно. И совсем не там, где ждали. Скорректировали направление и рванули уже всерьез, ожидая второго, да и третьего выстрела. Странно, но больше никто не стрелял.

Рывок на пределе отнял последние силы, и к месту предполагаемого выстрела подходили, уже не таясь, презрев даже минимальную осторожность. В голове Кузнеца кольнула мысль: «А что, если…» Но была тут же отогнана сбившимся дыханием и скачущим сердцем. В который раз уже будь, что будет, самосохранение, не до тебя сейчас.

Поляну, где все произошло, нашли быстро. Вышли, дыша как загнанные лошади, и на дрожащих ногах молча сели рядом с роботами, дедом, собакой и медведем.

Помолчали, каждый по-своему приходя в себя. Сил не было даже закурить, да и куда, легкие готовы были наружу выпрыгнуть, не все готовы в такой момент.

– Ну что сидим? – встрепенулся казавшийся двужильным неугомонный дед, – За руки, за ноги, ну за что там у него есть. Надеюсь, пол перед смертью не успел поменять? Понесли. Пока еще кого не прислали. Медведь, ты первый, дорогу-то помнишь?

И опять, в предрассветном мареве закачались и полезли в глаза ветки, посыпалась на разгоряченное тело труха, захлюпала под резиновыми сапогами жижа. Вот и поохотились… Ну чего я поперся? Зачем в деревню… Какая кузня… Что не сиделось…

– Прямо в глаз, чтобы шкурку не попортить, – показушно-буднично делился своими впечатлениями после удачной охоты дед, – В таком деле главное – приманка.

– Сам ты приманка, – обиделся ставший еще более эмоциональным Медведь.

– Ну как было дело, расскажи? – народ требовал подробностей, поговорить во время обратного выматывающего марш-броска времени не было.