– Как продукт делить-то будем? – Гамлет уже, казалось, в сотый раз, подключался к системе, что-то перепроверял, налаживал, тестировал и мерил. Процесс был давно запущен уже, несмотря на утепление всего и вся, от сверкающих нержавейкой трубок и разъемов потянуло теплом. Вот-вот должно было начаться таинство.

– Никак, – лаконично ответил Кузнец, – Тут сколько кому не дай, все равно все недовольны будут. Ты посмотри, все емкости, какие были, все сюда притащили. Зачем столько? Кому его здесь продавать-то? В гроб с собой планируют все забрать, не иначе.

– О, смотри, смотри, ща пойдет, – прервал его Гамлет.

Утробное бульканье перешло в равномерный гул хорошо прогретого настроенного аппарата.

Из нержавеющего бака, бывшего когда-то корпусом Чистильщика, заботливо утепленного чехлом, скроенным из старых ватников, практически в потолок упиралась нержавеющая же труба, опутанная паутиной тонких трубок, проводов, датчиков и светодиодов, бывшими когда-то деталями распотрошенного робота.

Именно эта конструкция гудела, меняя интонацию по мере прогрева, именно к ней было притянуто все внимание и Кузнеца, и Гамлета. Именно из него вот-вот должны были появиться первые капли спирта. Именно с ним были связанны надежды на энергетическую независимость беспечной деревенской жизни, с ним, с Новым Самогонным Аппаратом!

Пункт приема металлолома – всегда зеркало. Внимательный посетитель заметит, где, откуда и как добывался вожделенный металл. По металлолому можно определить, в каком состоянии экономика, что производит, и даже что экспортирует страна. И пусть так же как в тучные времена на входе вас встречает стенд с взрывоопасным металлом – мины, снаряды и старые газовые баллоны, чтобы вы изначально не расслаблялись, обмануть матерого сборщика металла сложно. Времена изменились. Стружка, отходы штамповочного производства всегда будут красноречивыми свидетелями того, что промышленность мчит на всех парах в неведомую даль, а порезанные станки и гнутый металлический профиль, варварским способом вырванные обожжённые провода – все свидетельствует о том, что пришла беда. Завод обанкротили, людей выкинули на улицу, содержимое, включая средства производства, сдали. Стены еще какое-то время послужат в качестве складов для китайского барахла, но и их дни сочтены, покупать-то безработному люду будет не на что, ибо работы больше нет. Так и стены, будь в них хоть килограмм стали, в конце концов разрежут газовыми резаками и разберут на металлолом.

Паразитируя на старых советских запасах, пункты приема не раз проходили сквозь взлеты и падения. Все было хорошо, пока тащили накопившийся за годы советской власти подкожный металлический жир. Но все хорошее когда-либо заканчивается, закончился как всегда внезапно и этот запас.

Но пункты приемки вымерли не все. По окрестным деревням и дачам стали рыскать собирательные команды невнятных национальностей и на жуткого вида автомобилях, ржавыми дырами кричащих о новых догмах: «Подобное возим на подобном». Многие перепрофилировались в полукриминальные структуры, где можно сбыть не только металл, а металл можно сбыть не только за наличные.