Постоянный пост в месте скопления роботов, особенно по ночам, не мог выставляться вечно, людей в деревне мало, людям надо спать. И промучившись пару недель, решили, что лучше усовершенствовать процесс. Братья Баклушины обещали приладить к охраняемым по старой автомобильной сигнализации с иллюминацией из старых фар. Долго обдумывали логическую схему срабатывания, но толком так ничего и не добились. Ну не мог Гамлет объяснить, что в этом случае же конкретно происходит, какова реакция на Зов. Каковы в этом случае выходные сигналы, и куда присоединять блок сигнализации. Пробовали ставить на охрану, как на автомобиль, и активировать с дистанционного пульта только на ночь, но после ложных срабатываний, бессонных ночей и бестолковой беготни с оружием решили от этой идеи отказаться в пользу простейшей – ночного обитания в запертом сарае, не забывая про шумовые эффекты. Тут либо одурманенные настойкой роботы не поддадутся на зов, либо треск разрушаемого сарая услышит вся деревня.

На деле так и произошло. Примитивная сигнализация сработала. Три мощных, очумевших от глубинных мотиваций механических тела покинули сарай сквозь хлипкие стены. И на заплетающихся манипуляторах, а кто и на лапах, поплелись в только им одним известном направлении.

Старый сарай свою задачу выполнил. Дед, матерясь и проклиная инопланетную агрессию, свистнув собаку и на ходу закидывая за плечи давно приготовленный рюкзак с притороченной «Смертью Чистильщика», поплелся за унылой исследовательской бригадой. Помощники и группа прикрытия в силу природного раздолбайства аварийный рюкзак приготовить не удосужились и собирались гораздо дольше. Когда Кузнец и братья, позевывая и почесываясь, вышли к разрушенному сараю, там уже давно никого не было.

– Что делать-то? Нехорошо деда одного на такое дело посылать, – казалось, что волновался только один Кузнец.

– А ты за деда не беспокойся, с таким дулом как бы он по инерции всех роботов бы не завалил, – было очевидно, что братьям эти ночные тревоги были совершенно не по нраву, и ждущая, зовущая назад, еще не остывшая постель ночную охоту перевешивала.

– Вы как хотите, а я пойду, – решил Кузнец после недолгих раздумий.

– А дорогу-то найдешь, городской?

– Дорогу не найду, но и здесь сидеть не буду! – это было сказано одновременно с закидыванием тяжеленного ствола через плечо, – ну а вы, конечно, сидите. Сторожите вон хотя бы сарай.

– Ты вообще-то немного не туда пошел, – семенили догнавшие Кузнеца после короткого переглядывания Баклушины, – почти север с югом перепутал, гы-гы-гы.

– Ты что, правды не видишь? Вот тут как будто стадо слонов прошло! Вот медведь. Вот дед как тень прошмыгнул, непонятно от чего прячется, Чингачгук – большой змей! Гы-гы-гы.

– Ты, бедолага, из леса вообще не выберешься.

Братьям сильно не хотелось идти ночью в лес сражаться с неведомым роботом, но и отказаться из-за Кузнеца, которому приспичило, по их мнению, погеройствовать, они уже не смогли. Вызов брошен, отказаться нельзя. Отсюда и страх прикрытый, напускной колючестью в попытке обидеть, оскорбить ближайший источник раздражения. Вот и на вас нашлись методы и рычаги. Без братьев-то Кузнецу ни деда не догнать, ни, тем более, дороги назад не найти. Хотя какие рычаги? Маленькие такие рычажки. Но уже что-то, – за такими мыслями коротал свой нелегкий путь Кузнец, думая о себе почему-то в третьем лице, уворачиваясь от веток и не обращая внимания на ставшие совсем не дружескими шутки.