Ректор был уже не так добр, когда вызвал нас вечером, и его наливные щёчки багровели и вздрагивали от гнева.

– Я не потерплю! – доходил он до фальцета и задирал вверх кулак. – Женщины должны вести себя достойно, откуда бы они ни прибыли! Только шесть лет прошло с того дня, как женщинам вообще было позволено наряду с благородными юношами получать знания здесь, в святая святых, но это не значит…

Далее следовала долгая тирада, на которую Рита сдержанно ответила:

– Наша задача – защищать дживу. И мы защищаем. Увы, не все благородные юноши ведут себя благородно.

– Только по просьбе советника его Величества я допустил этот хаос, разрешил женщинам собраться в какой-то преступный отряд… – буянил ректор. – Но вести себя дерзко я не позволю!

– А мы сюда не очень-то просились, – огрызнулась Грымова. – Верните нас в наш мир, и дело в шляпе.

Ректор опешил и моргнул на гребчиху, как попугай, с клетки которого только что содрали покрывало. Видимо, понял, что сморозил лишнее.

– Нет, вы учитесь, – снизил он тон, – но прошу соблюдать правила, и стараться. Преподаватели жалуются и говорят, что всё безнадёжно. Джива – это, конечно, редкий дар, но у меня план по успеваемости, и ему надо соответствовать. На Храм знаний равняются все учебные заведения!

«И вовсе я не безнадёжна!» – подумала я, но промолчала. Никто меня не спрашивал, чем я вообще хочу заниматься и чем не хочу. Ну да, на практических занятиях мышь не смогла сонастроиться с моими вибрациями из-за визга. Я очень старалась, честно! Но когда мне на ладонь посадили упитанного мыша размером с крысу, с розовыми лапками, лысым хвостом и усами – визг случился как-то сам. Боюсь, у грызуна теперь психотравма, и он уже никогда не захочет сонастраиваться с людьми. Как и другие усатые участники сегодняшних энергетических занятий.

Вторую записку написал обо мне преподаватель по боевому мастерству. Статный и весьма симпатичный джи Агоре был очень доволен Ритой и Грымовой. Однако он развёл руками, когда я забилась в угол комнаты, вместо того, чтобы выйти на бамбуковый коврик с низкой, но очень угрожающей сущностью. Кажется, это была девочка. Или мальчик. Я не поняла, потому что испугалась. Глаза были такие чёрные и агрессивные. И кулаки. Даже не знаю, как я не телепортировалась куда подальше. Джи Агоре с состраданием посмотрел на мои вялые мыщцы, на дрожащую нижнюю губу, распахнутые глаза, которые забыли, как моргать, и покачал головой. Да, я готова была только расплакаться, а никак не к бою…

Писать дурацкими палочками у меня не получалось, а из лекций об энергетических сущностях, мистической душе воды и силе эфирного тела я запомнила только треть – ту, которая была очень похожа на сказку. Особенно о воде мне понравилось – нам рассказали, будто она дышит и чувствует всё, передаёт не только звуки, но и эмоции. Будто бы можно, напитав чистой любовью воду, вылечить кого-то, или, наоборот, убить, если отравлять воду злыми словами и недобрыми чувствами. И будто бы море поглощает целые города и смывает их ко всем морским дьяволам, если жители на суше погрязли в пороках и негативе. Меня эта история заворожила, в голове сами собой начали складываться стихи… Но когда меня спросили, что я думаю о хранении воды в кувшинах и как кипячение влияет на душу воды, я только пыталась выкинуть из головы нахлынувшие строки и ответила какую-то ерунду.