– Рутгер, что это?

– Луковицы тюльпанов, ваша светлость!

– Замечательно! Ты предлагаешь мне вырастить цветы самому? Чудная мысль, но, боюсь, на нее совершенно нет времени.

– Что вы, ваша светлость, подарите эти луковицы вашей невесте! Клянусь честью, на нее это произведет неизгладимое впечатление!

Немного поразмыслив, я решил последовать совету ван Дейка-младшего. В конце концов, что я теряю? Репутация оригинала у меня уже есть, тут я ничего ни убавлю ни прибавлю. Денег на какую-нибудь достойную королевского происхождения Катарины ювелирную побрякушку у меня все равно нет. А тут вроде как внимание проявил, и не банально.

Действительность превзошла все самые смелые ожидания. Когда дочь и сестра короля поняла, что именно я ей принес, она только что не прыгала от радости. Как оказалось, это жуткая редкость и до недавнего времени тюльпаны выращивали только французские аристократы. Сейчас, конечно, ситуация немного изменилась и тюльпаны стали выращивать в Голландии, но до Швеции эта мода еще не дошла.

– Ах, Иоганн, как это мило! – воскликнула Катарина, глядя на меня сияющими глазами. – Но ведь это очень дорого!

– Ну что вы, сударыня! – отвечал я. – Мне для вас ничего не жаль. К тому же это такие пустяки, что, право, не стоит благодарности.

– Боже, вы такой милый! – заявила она, счастливо улыбаясь, и попыталась поцеловать меня в щеку.

– Да я просто душка! – ответил я и подставил ей губы вместо щеки.

Наши губы встретились, и мы в первый раз поцеловались. Похоже, что кое-кто вообще целовался впервые в жизни.

Вечером я, преисполненный благодарности, спросил ван Дейка, сколько стоят эти чудесные луковицы… В следующий раз пойду к ювелиру!

Следующий день мы в компании канцлера Акселя Оксеншерны занимались очень важным делом – обсуждали будущий брачный контракт герцога Иоганна III Мекленбургского и принцессы Катарины Шведской. Мы – это вышеупомянутый канцлер, вдовствующая королева Кристина, Густав Адольф и ваш покорный слуга. По идее брачный контракт должны обсуждать родители, но матушка моя в лучшем случае может приехать только на свадьбу. Так что интересы себя любимого я представляю лично. Присутствия молодого короля поначалу также не предполагалось, но на этом настоял я. Дело в том, что мой друг Аксель изначально был против этого брака. Дескать, можно найти карлика и покрупнее. В принципе верно. Дружба дружбой, а служба службой. Одобряю (а при случае и припомню)! Так что действия Акселя предугадать нетрудно: будет зажимать приданое. Хотя нет, зажать он ничего не сможет, тут покойный король Карл постарался, царство ему небесное, а вот сократить мои возможности запустить в богатство невесты свои шаловливые ручки – это он, как пить дать, постарается. Королева Кристина в силу природной скупости его в этом начинании поддержит, тут и к бабке не ходи! А вот молодой король, глядишь, и посовестится. Все же я, как-никак, герой войны, надобно наградить, а денег в казне нет, а тут вроде как и не свое, и деньги в семье останутся.

В принципе мои расчеты оправдались. Конечно, мы с Густавом просто щенки против этих матерых волкодавов, чтобы переиграть их на их же поле. Однако, очевидно, опасаясь, что молодой король может взбелениться от беспардонности матушки и канцлера, палки они не перегибали. Итак, моя невеста богатейшая девушка в Швеции и после свадьбы таковой останется. Однако все доходы после свадьбы будут поделены на четыре части. Четвертью буду распоряжаться я, четвертью она, а половиной – по обоюдному согласию. После рождения детей оная половина будет основой их наследства или приданого. Номинальным владельцем всех активов в любом случае будет Катарина, и если один любвеобильный герцог будет финтить, то он пойдет лесом с голой задницей. Если Катарина умрет прежде меня, то ее состояние достанется детям, до совершеннолетия которых им буду распоряжаться я. Если детей Бог не даст, то о чем вообще разговаривать, все вернется в семью Ваза. Этот пункт был самым спорным. Я сразу заявил, что если детей не случится, то подозревать, что в этом буду виноват я, нет никаких оснований. И вы, ваше величество (королева Кристина), знаете почему. Король при этих словах немного удивленно захлопал глазами, а Аксель усмехнулся. Однако будущая теща осталась непреклонной, и пункт не претерпел изменений. А канцлер, цинично усмехаясь, заявил, что мне на войну ехать, а там всякое бывает. А вот это вы, любезный граф, сказали не подумав, ибо я с ходу предложил не затягивать с бракосочетанием. Если высокие договаривающиеся стороны так боятся, что мне что-нибудь жизненно важное отстрелят, так давайте сначала поженимся, сделаем наследника, а потом и на войну можно. Крыть было нечем. Если Аксель и надеялся, что меня на войне могут убить и таким образом разрешатся все проблемы, то он крупно просчитался. Королю мысль о скорой свадьбе пришлась по сердцу, и он горячо ее поддержал. У королевы Кристины возражений также не нашлось, и Аксель скрепя сердце дал согласие. Последним пунктом был вопрос престолонаследия. Точнее, с престолонаследием было все ясно. Король у нас Густав, и его потомство в приоритете, следующий по порядку Карл Филип и его потомство, ну а потом уж принцесса Катарина. Вопрос был в том, кто будет регентом, если до нашего потомства дойдет очередь. Густаву заглядывать так далеко показалось глупым, но королева Кристина и Аксель хотели непременно прописать этот момент в брачном договоре. В принципе понять их можно: когда-то один из моих предков уже сидел на шведском троне, и хотя наглые подданные и скинули его, от прав на шведскую корону Мекленбурги никогда не отказывались. А тут еще такой ушлый жених попался, что поневоле будешь на воду дуть.