— Могу позвонить, если хотите… — Он вздохнул. — Хотя вряд ли…

Он пододвинул к себе телефон и набрал номер. Прошло много долгих сигналов, но в последний момент норвежец взял трубку.

— Добрый день, это Челль Рингхольм… Извините, что опять беспокою, но я думал что… значит, вы получили фотографию в четверг? Хорошо…

Челль долго слушал, кивая, и, глядя на его нарастающее возбуждение, Мартин выпрямился на стуле и пытался по выражению лица угадать содержание разговора.

— Значит, по фотографии вы… то есть неверное имя… А имя… — Челль щелкнул пальцами в направлении стаканчика с ручками.

Мартин потянулся за ручкой, но опрокинул весь стаканчик на пол. Челль ухитрился поймать одну из ручек на лету, схватил со стола первый попавшийся рапорт и принялся лихорадочно строчить на обратной стороне.

— Значит, он был не… Да, конечно, я понимаю, это крайне интересно… Для нас тоже, можете быть уверены…

Мартин чуть не лопался от любопытства.

— Огромное, огромное вам спасибо… Теперь все видится в ином свете… Огромное спасибо…

Челль положил трубку и широко улыбнулся Мартину.

— Я знаю, кто он! Черт меня побери, я знаю теперь, кто он!

— Эрика!

Хлопнула входная дверь.

— Что случилось? Пожар? — Она вышла из кабинета.

— Спускайся скорей! У меня для тебя потрясающая новость!

Эрика сбежала по лестнице, и Патрик торжественным жестом указал ей на дверь гостиной.

— Садись. — Он подбоченился и внимательно посмотрел на потолок.

— Я сгораю от любопытства! Не тяни!

Он посадил ее на диван и сел рядом.

— Ты, если не ошибаюсь, говорила, что тебе кажется, где-то есть продолжение дневников твоей матери.

— Говорила. — У Эрики даже закололо под ложечкой. — И что?

— А то, что я был сегодня у Карин.

— Вот как?

Патрик поморщился.

— Не дури… Она спросила, как у тебя дела, и я, сам не знаю почему, рассказал ей про дневники Эльси. Она думает, что знает, где они.

— Ты шутишь? Откуда ей это знать?

Патрик рассказал, и лицо ее просветлело.

— Конечно… конечно же! Но почему она никогда ничего не говорила?

— Спроси что-нибудь полегче.

Эрика уже была на выходе.

— Подожди! Мы с тобой!

— Только быстро!

Кристина открыла дверь и удивленно посмотрела на гостей.

— Привет! Какая неожиданность!

— Мы на минутку. — Эрика переглянулась с Патриком.

— Почему на минутку? Я очень рада! Сейчас поставлю кофе…

Эрика никак не могла выбрать момент, чтобы начать разговор, пришлось дождаться, пока Кристина принесет кофе и разольет по чашкам.

— Я ведь тебе говорила, что нашла мамины дневники на чердаке. И что я их прочитала. Мне очень хочется узнать, какой же на самом деле была Эльси Мустрём.

— Да-да, ты говорила… — Кристина явно избегала смотреть ей в глаза.

— А в последний раз я, по-моему, говорила также, мне кажется странным, что дневники так резко обрываются в сорок четвертом году. Последняя тетрадь исписана до конца — и дальше ни слова.

— Да… и это ты говорила. — Кристина внимательно изучала рисунок на скатерти.

— А сегодня Патрик был у Карин, и зашел разговор об этих дневниках. И она помнит совершенно ясно, что видела такие тетради у тебя дома. — Эрика сделала паузу и внимательно посмотрела на свекровь. — Она говорит, ты однажды попросила ее достать скатерть из комода, и она обратила внимание, что там лежат какие-то синие тетради с надписью «Дневник». Она посчитала, что это твои старые дневники, и не сказала ни слова. А сегодня в разговоре с Патриком вспомнила… И я хочу тебя спросить — почему ты скрыла это от меня?