Максим прошел в кухню, предварительно захлопнув дверь в ванную – не хотелось ему сегодня встречаться со своим вторым «я». Достал из-за пояса две бутылки водки (по дороге домой зашел в «Магнит») и поставил на стол.

Когда раздался телефонный звонок, Максим уже изрядно надрался. Он сидел и смотрел телевизор. Террористы, взрывы и войны. Сплошной негатив, как и вся жизнь Бабурина. Макс фыркнул и пошел к телефону. По дороге он вспомнил, что так и не позвонил крестному. Ведь собирался же! Да и у Макса вопросов накопилось к старику. Старику?! Я сам уже выгляжу как старик. Проходя мимо зеркала, Макс посмотрелся в него. Но блестящую поверхность покрывал его плащ. Слава богу.

– Алло!

– Бог ты мой, Макс! Ты что, в другом измерении, что ли?

– Ты угадал.

– В общем, так, дорогой ты мой зятек, тебя подставили, как… – Не найдя подходящего сравнения, Егор продолжил свою тираду. – Фотографии, как мы с тобой и предполагали, сделаны посредством фотожопа. Все, кроме одной. Максим, я сейчас хочу тебя спросить…

– Ну, давай, не тяни. – Максу не нравилось это «кроме одной».

– Мы когда вчера с тобой пили, я не отключался?

– Нет.

– Бог ты мой, ты ничего не подумай, я все равно к тебе хорошо отношусь, и каждый человек должен сам выбирать…

– Какого хера?! Что ты там несешь, птеродактиль обкуренный?

– Бог ты мой, в самом деле, что это я? Ну, поцеловались раз, обнялись…

– Да что там такое с тобой? Говори, что за фотография!

– Снимок, где тебя обнимает этот… гей – настоящий.

– Как настоящий?

«Все верно, благочестивый Максим, там как раз запечатлен тот момент, когда Пашка (точно, Пашка!) залез к тебе под рубашку. Вот так-то, волосатик».

Максима передернуло. Когда они успели?!

– Ладно, Егор, что дальше?

– Бог ты мой, корешок не только определил подставу, так он еще и нашел тех, кто там под твоей моськой прячется и кто делал эту байду.

Максу показалось, что шурин сейчас завизжит от восторга.

– Ну и? – вдруг спросил Егор.

– Что – ну и?

– Тебе сейчас выложить: адреса, пароли, явки? Или после главных новостей?

– Каких еще новостей? – Несмотря на необходимость и важность информации, Максиму не нужны были никакие более важные новости. Он устал.

– Анжела сейчас у предков. Приперлась с вещами.

У Максима защемило в груди. Неужели они все поняли? Неужели она все поняла?

– Бог ты мой, я сначала подумал, что это ты его мочканул…

– Кого? – выдохнул Бабурин.

– Давыдова. Бог ты мой, какой-то несчастный случай на заводе для некоторых становится счастливым! Только ты, это, пообещай, что к геям ни ногой.

– Ты Анжеле говорил о снимках?

– Бог ты мой, да она твое имя слышать не хочет. Я только начал – мол, Анжелушка, эти снимки – полное фуфло, там никакого Макса нет и в помине. Так она, как услышала «Макс», как зашипит на меня! Не хочу, говорит, чтоб ты при мне имя этого убийцы произносил. Бог ты мой, я ж поэтому и решил, что это ты бройлера подбил…

– Ладно. Егор, спасибо тебе. Как я понимаю, ты сейчас не дома. Давай завтра встретимся; ты мне фотки, ну и все, что знаешь, передашь. Сегодня я попытаюсь до Анжелы достучаться.

Максим положил трубку и снова поднял. Набрал номер Богдановых. Ответила теща: