– Не понимаю, как она так? – искренне удивлялась сестра. – Она же нормальная! Меня вон как любит. Прям с ума сходит, когда я болею или что еще. А с тобой…

Он видел, что ей неловко, неловко за их общую мать. Успокоил:

– Да не думай об этом! Ну, так получилось. Сначала они с отцом уехали, а бабка с дедом меня не отдали, ну а потом разошлись. Отвыкла она от меня, наверное, так. Да, собственно, и не привыкала, потому что не растила. А мне с бабкой и с дедом было отлично, не думай! Райская жизнь у меня была в Староконюшенном. И не переживай за меня, не стоит. Я был вполне счастливым ребенком!

Успокаивал, но она долго не могла прийти в себя, сидела грустная и виноватая.

Леночка делилась планами: сначала училище в соседнем поселке – подумаешь, всего полтора часа пехом! Это два года. Ну а потом – институт!

– Я, Ваня, хочу быть врачом. И только хирургом, не смейся!

Да он и не смеялся – почему-то сразу поверил, что у нее все получится.

– Замуж я вряд ли выйду, – грустно вздохнула она.

– Ты что, почему? – удивился Иван. – Откуда такие дурацкие мысли?

Леночка улыбнулась:

– Да посмотри на меня. Вон, толстущая, здоровая! Ручищи какие. – И Леночка вытянула руки, и вправду крупные, широкие, мужеподобные, крестьянские. – А выгляжу как? – продолжила она. – Мне только будет пятнадцать, а меня все за тетку принимают, обращаются «гражданочка». Не девушка, Вань, гражданочка! А пару раз вообще женщиной назвали. Спасибо, хоть не теткой.

Все это было чистой правдой – высокая, полная, рыхловатая Леночка выглядела… не очень, если по-честному. Ну а про возраст… Тоже права. Ей можно было вполне дать и двадцать, и двадцать пять. И даже под тридцать.

Иван принялся горячо убеждать ее в обратном, но она перебила:

– Да будет тебе! Я уж привыкла и не расстраиваюсь. Что тут поделать? Что выросло, как говорится… Эх, вот бы мне в мамку пойти! Так нет ведь – в батю! У него вся родня такая – все здоровые, толстые, высоченные. Гренадеры, богатыри. Ладно, Вань! Не утешай. Зато не буду отвлекаться на всякие глупости, а буду учиться и стану хорошим врачом! Как думаешь, получится?

– Не сомневаюсь! – горячо заверил ее Иван и душой, надо сказать, не покривил.

Неделя пробежала так быстро, что, когда настал день Леночкиного отъезда, Иван искренне загрустил. Она, мудрая не по годам его почти родная сестра, утешала брата:

– Мы же теперь есть друг у друга? А, Ванечка?

Давно, очень давно его не называли Ванечкой. Да, пожалуй, и никогда! Бабка звала Ванькой, а дед важно – Иваном. Ну или внучком, по настроению.

Уехала Лена под самый Новый год – остаться отказалась:

– Родня, как я их брошу? Не дай бог, папка «забродит», ну и тогда… Нет, я должна быть рядом с мамкой в случае чего, ты понимаешь.

Вернувшись с вокзала, Иван загрустил. На праздник, конечно, приглашали – и институтские, и Нинка. Но он отказался – не хотелось ему веселиться, что тут поделать. Сел у старенького «Рекорда», выпил пару бокалов шампанского, съел кусок невозможно сладкого и жирного торта и уснул. Вот и весь праздник. Какое там веселье, когда на душе пустота.