Военно-воздушная база Джалалабада

Когда раны на плече, на спине, на ягодице были зашиты, сделаны все обязательные уколы и все таблетки проглочены, хирург, наконец, отпустил Гила на допрос.

Главстаршина Стиллард вошел в смотровой кабинет с широкой улыбкой, протягивая раненому новые форменные полевые штаны.

— Ну что, приятель, готов лишиться второй половины задницы?

Гил усмехнулся и встал на ноги.

— О чем ты, черт возьми, думал, когда тащил эту женщину сюда? Боже мой! Гил, разве я тебя учил плохому?

Гил влез в штаны и присел на краешек кровати левой ягодицей.

— Подашь мне сапоги, старшина?

Стиллард вытащил из-под стула сапоги и поставил их перед ногами Гила.

— Мне приказали ее убить, — спокойно сказал Гил, осторожно влезая в правый сапог. — Поначалу я не видел ее живота. И я выстрелил через дверь внедорожника. А потом подошел к ней и был потрясен. Блин, она была уже на восьмом месяце… лежала, все лицо в крови… и держалась за живот.

Он покачал головой.

— Я был не готов к этому — совсем не готов. Разве я мог застрелить беременную женщину?

Стиллард нахмурился.

— Мог, если бы она представляла угрозу нашему государству — но это уже не наша задача: разбираться в таких тонкостях во время заданий. Ты и сам это знаешь. Для этого существуют разведчики. Если мы все станем сомнительными аналитиками, Группа по особым операциям развалится за год. Ты не особенный, Гил. И Лерер хочет надрать тебе задницу. Он хочет упрятать тебя за решетку.

Гил принялся натягивать левый сапог.

— Меня не волнует Лерер. Я боюсь за капитана Меткалфа — это ведь он отобрал меня для операции. И, кстати, я не боюсь попасть в тюрьму. Я другого боюсь: что меня отправят домой.

Стиллард был беспощаден.

— Тебя ждет и то, и другое. Несмотря на это, тебе придется понести наказание, в какой бы форме они его ни применили. Ты единственный, кто вышел за пределы допустимого в боевом задании.

Гил прекратил завязывать шнурки и посмотрел на Стилларда.

— Мне не сказали, что она беременна, старшина.

Стиллард хотел что-то сказать, но остановился.

— Ты говоришь, Лерер об этом знал?

— После того, как он хвастался налево и направо, что все звонки Аль-Назари прослушиваются, — как этот хитрец мог этого не знать? Он предоставил мне всю нужную информацию. Но умолчал о детали, которая обернулась для меня неприятным сюрпризом на задании. Он об этом знал, говорю тебе, — и нарочно поставил меня в невыгодное положение.

— Хорошо, — уступил Стиллард. — Предположим, он так и сделал. Но это не значит, что тебе разрешается переписывать внешнюю политику по своему усмотрению! Черт возьми, Гиллиган, ты похитил гражданку Ирана! Ты знаешь, как это может отозваться на международной арене. Не говоря уже о том, что ты привез с собой свидетеля политического убийства.

— Ну, так пусть Лерер убьет ее, если он такой смелый, — разозлился Гил. — Мы тут ее на этой чертовой базе и похороним, без свидетелей. Я даже лично вырою могилу!

— Ты же знаешь, что так нельзя, Гил.

Гил встал на ноги.

— А как можно, старшина? Давай, скажи. Значит, убить беременную женщину где-то в пустыне, когда никто не видит, нормально, а здесь посреди белого дня моральные принципы не позволяют? Что за двойные стандарты! Вы уж определитесь!