- О, Кэсси, ты такая молодая, такая красивая, такая живая. Я думаю, ты сама не знаешь, насколько ты красива.

Слишком поздно, она поняла, что попала в его объятия, как в капкан. Его дыхание изменилось и стало грубым. Его руки блуждали по её телу, от талии к бёдрам. Он прижал её к себе, правой рукой обхватывая её ягодицы, разминая и сжимая их, в то время как его левая рука ещё ближе прижимала девушку к себе. Мужчина наклонил к ней свою голову, его дыхание щекотало её ухо.

- Мы будем утешать друг друга. Но не сегодня; у меня есть и другие обязанности, потому что некоторые гости остаются здесь на ночь. Но скоро я приду к тебе в комнату, или, может быть, я возьму тебя в свою, чтобы дети не услышали нас. Я же вижу, как ты заботишься о них, как беспокоишься. Но ты не можешь доставлять им удовольствие дни и ночи напролёт. Ты ведь должна думать и о своём работодателе, не так ли? Ты должна удовлетворить мужчину, который дал тебе эту работу.

- Нет, - закричала Кэсси, но её лицо было прижато к удушающей шерстяной ткани и её голос был приглушён.

Ошеломлённая тем, что происходит, Кэсси задалась вопросом, стоит ли ей стиснуть зубы и терпеть то, что происходит, насколько бы скверно это ни было. Учитывая такое огромное количество людей за дверью, наверняка, это была всего лишь шалость, зашедшая слишком далеко, и он в любой момент остановится?

Но потом Кэсси поняла, что перед ней был Пьер. Это был его дом, и его правила. Он остановится только тогда, когда сам этого захочет, и, возможно, этого так и не произойдёт. Что было ещё хуже, так это то, что каждое мгновение, которое она проводила в его объятиях, будет расценено, как молчаливое согласие, дающее ему право продолжать.

- Нет! – закричала она, в этот раз громче, и знала, что сейчас он её услышал, но так и не остановился.

Она попыталась оттолкнуть его, но его рука сжалась вокруг неё, как тиски. Пока она боролась в его объятиях, он нашёл пробел между её юбкой и блузкой, и его рука скользнула внутрь, в её одежду, в её трусики – он расположил свои горячие пальцы вокруг её голой плоти.

Кэсси наполнила паника. Она не соглашалась на всё это, ни на какую часть происходящего, и она не собиралась позволить Пьеру обманывать самого себя, думая подобным образом.

В любом случае, это были похороны его невесты, и может ли это время быть для него более неподходящим для того, чтобы навязывать себя ей, вопреки её громким крикам?

Возмущение, вызванное этой мыслью, придало Кэсси смелости действовать. Она вывернулась вправо, как раз достаточно для того, чтобы схватить единственный предмет, который она могла видеть краем глаза. Это была одна книга из набора старых энциклопедий в твёрдой обложке, стоящих на полке рядом с пианино.

Она подняла эту книгу и ударила Пьера ею по голове так сильно, как только могла.

Тяжёлый том пришёлся ему прямо в левый висок. Это был не более чем скользящий удар, но он был болезненным и неожиданным, и его было достаточно, чтобы Пьер её отпустил.

Адреналин придал ей крылья, когда она изогнулась и уклонилась от него, направляясь к двери. Кэсси распахнула дверь и, когда убегала, то услышала его яростные крики, девушка не осмеливалась оглянуться назад, но знала, что его лицо наверняка стало тёмно-красным от гнева и нахмурилось, предвещая угрозу.