Между тѣмъ какъ Бонапарте такъ старался возвратить Франціи сію прекрасную область, можно себѣ представить, что онъ не терялъ изъ вида утвержденія собственной своей власти на основаніи, болѣе прочномъ. Настоявшее его положеніе, подобно какъ и всякое другое въ жизни, казалось ему не совсѣмъ удовлетворительнымъ, хотя оно несказанно превышало все, что бы можно имѣть въ виду при самыхъ неограниченныхъ желаніяхъ. Онъ пользовался всѣми преимуществами Королевской власти, и съ тѣхъ поръ какъ ему предоставили на всю жизнь званіе, имъ занимаемое, онъ съ каждымъ днемъ болѣе выказывалъ пышности и обрядовъ, принадлежащихъ Царскому сану. Тюльери былъ вновь обставленъ караулами, и внутри онаго учреждены торжественные съѣзды и выходы. Придворная чинность возстановилась, и Бонапарте, хорошо зная людей, не пренебрегалъ ни малѣйшимъ изъ обстоятельствъ, которыми Государи обыкновенно поддерживаютъ свое владычество. Но еще многое оставалось сдѣлать. Онъ пользовался Царскою властью, какъ бы пожизненнымъ содержаніемъ. Онъ конечно могъ располагать ею въ своей духовной, по послѣдняя воля даже и настоящихъ Государей часто не уважается; и во всѣхъ отношеніяхъ преимущество его мало значило въ сравненіи съ тѣмъ, которое присвоивалось наслѣдственной коронѣ, переходящей по родовому праву отъ одного владѣльца къ другому и доставляющей въ этомъ отношеніи безсмертіе царственной династіи. Бонапарте зналъ также силу названій. Титулъ Перваго Консула не представлялъ нераздѣльнаго понятія о Царскихъ нравахъ -- онъ могъ означать все или ничего -- въ просторѣчіи онъ могъ быть примѣняемъ и къ владыкамъ Римской Республики, которые повелѣвали свѣтомъ, и къ тѣмъ незначительнымъ чиновникамъ, которые въ портахъ наблюдаютъ за торговыми дѣлами. Онъ не заключалъ въ себѣ опредѣлительнаго понятія о власти или о правахъ. Сверхъ того Бонапарте имѣлъ и другія причины не быть довольнымъ своимъ настоящимъ саномъ. Титулъ Перваго Консула напоминалъ о существованіи двухъ другихъ,-- конечно далекихъ отъ того, чтобы равняться съ Наполеономъ, но занимающихъ болѣе возвышенное мѣсто на ступеняхъ трона, и болѣе приближенныхъ къ его особѣ, чѣмъ сколько бы онъ желалъ. Притомъ названіе сіе напоминало слуху, даже въ принятомъ тогда смыслѣ онаго, что оно принадлежитъ къ Правительству, вновь учрежденному, и что оно Республиканскаго происхожденія, а Наполеону не хотѣлось возбуждать въ народѣ такія воспоминанія; ибо то, что не давно было воздвигнуто, легко могло быть ниспровергнуто, и власть, только что вышедшая изъ революціоннаго горнила, могла быть уничтожена другою, сильнѣйшею властью, подобно какъ въ Макбетѣ одно привидѣніе прогоняетъ другое, ему предшествовавшее. Благоразуміе совѣтовало ему возвратиться къ тѣмъ стариннымъ Формамъ, которыя Европа съ давнихъ временъ привыкла уважать; ввести образъ правленія, лучше извѣстный и долѣе существующій въ большей части свѣта; и воспріявъ титулъ и права Монарха, занять мѣсто между древними и законными Государями Европы.

 Наивеличайшая осторожность требовалась для сей новизны, долженствующей, въ случаѣ успѣха, показать преступное легкомысліе Французовъ, которые умертвили потомка своихъ древнихъ Королей, свершили тму злодѣйствъ, и подверглись неслыханнымъ бѣдствіямъ для того, чтобы разрушишь корону, которая теперь возлагалась на чело счастливаго солдата! И потому, прежде, чѣмъ пуститься на этотъ смѣлый подвигъ, въ которомъ, хотя бы только изъ одного стыда слѣдовало ожидать сильнаго сопротивленія, Бонапарте старался, всѣми средствами, бывшими въ его власти, утвердить свое правительство.