– Страшно подумать, что она может на нас упасть, – проговорила Элинор. – Не может этого случиться, доктор, раз дом такой неуравновешенный?

– Я читал, что скульптура была тщательно и с большими затратами сконструирована нарочно, чтобы уравновесить наклон пола, на котором она стоит. Во всяком случае, ее поставили при строительстве дома, и она до сих пор не упала. И знаете, вполне возможно, что Хью Крейну она даже нравилась. Что он ею восхищался.

– Или пугал детей, – сказала Теодора. – А без скульптуры комната была бы очень даже мила. – Она крутанулась на месте. – Бальная зала для дам в длинных юбках. Места хватит для контрданса. Хью Крейн, позвольте пригласить вас на танец?

И она сделала перед статуей реверанс.

– Думаю, он согласится. – Элинор невольно отступила на шаг.

– Смотрите, чтобы он не наступал вам на ноги, – рассмеялся доктор. – Вспомните судьбу Дон Жуана.

Теодора осторожно тронула пальцем выставленную руку одной из фигур.

– Мрамор всегда пугает. Всегда не такой, как ждешь. Фигуры в полный рост так похожи на людей, что думаешь, они и на ощупь такие.

Она в одиночку завальсировала по комнате – переливчатое светлое пятно в тусклой полутьме – и, обернувшись, поклонилась статуе.

– В другом конце, – сказал доктор Люку и Элинор, – за портьерами, двери на террасу. Если Теодора разгорячится от танца, она может выйти на холодок.

Он пересек комнату, отодвинул тяжелые портьеры и распахнул двери. И вновь в комнату ворвались теплый запах дождя и ветер. Словно легкий вздох пробежал по мраморным фигурам, на полосатые стены легли прямоугольники света.

– Ничто в этом доме не движется, пока не отведешь взгляд, – сказала Элинор, – а как отведешь, сразу что-нибудь происходит. Вот статуэтки на полках – пока мы стояли к ним спиной, они танцевали с Теодорой.

– Я движусь, – объявила Теодора, приближаясь к ним в танце.

– Цветы под стеклом, – сказал Люк. – Бахрома. Мне положительно нравится этот дом.

Теодора дернула Элинор за волосы.

– Давай наперегонки по террасе! – крикнула она и метнулась наружу.

Элинор, не успев ни ответить, ни задуматься, выбежала следом. Смеясь, она обогнула угол дома и увидела, что Теодора входит в другую дверь. Элинор догнала ее и остановилась, запыхавшись. Они были в кухне, и миссис Дадли, отвернувшись от мойки, смотрела на них молча.

– Миссис Дадли, – вежливо сказала Теодора, – мы осматриваем дом.

Миссис Дадли взглянула на часы над плитой.

– Сейчас половина двенадцатого, – сообщила она. – Я…

– Вы подаете ланч в час, – закончила Теодора. – Мы просто хотели посмотреть кухню. Во всех остальных комнатах внизу мы, кажется, побывали.

С минуту миссис Дадли стояла неподвижно, затем покорно кивнула и нарочито медленно прошла через кухню к дальней двери. Девушки успели разглядеть черную лестницу; в следующее мгновение миссис Дадли закрыла за собой дверь. Теодора, выждав немного, кивнула ей вслед и заметила:

– Подозреваю, что у миссис Дадли ко мне слабость.

– Наверное, она отправилась вешаться в башенку, – сказала Элинор. – Давай, пока мы здесь, посмотрим, что будет на ланч.