Татьяна:

— А вы, правда, хотите меня забрать? — притихший после лечения котофей ожил и переводил вопросительный взгляд с меня на лонгвеста. — Но… зачем? У меня же не получится уйти, и ОНА… — глаза у него расширились ещё больше, хотя казалось, что дальше некуда.

— Едва мы отсюда выберемся, я сниму с тебя привязку.

Не знаю, что он услышал в моем голосе или увидел на лице. Но котейка поверил. Задохнулся от переполнявших чувств, закусил губу и вдруг начал слезать с кровати.

— Я знаю, как отсюда убраться незаметно, — выдал он, наткнувшись на вопросительные взгляды. — Просто я… А точно ты меня… Отвяжешь? — и, получив утвердительный кивок, задвигался шустрее. Выпрямился на дрожащих ногах, но решительно шагнул к выходу. — Пойдёмте! Я покажу путь, где не будет магов.

— Ты хоть портки натяни, — предложила я, обдумывая, стоит ли довериться этому голопопому проводнику. Предательства, по идее, от него можно не ждать… И он здешний. Так что действительно должен был разнюхать все закоулки

Маг, уже стоящий у двери, вдруг как-то странно хихикнул:

— А что, штаны на него сами по себе не наденутся? Из воздуха?

— Наденутся… Из шкафа, — я тоже умею ехидничать. — Ты сам ничего взять не хочешь? Мы уходим надолго.

Мосол покосился на меня очень подозрительно, затем зачем-то ущипнул себя за голую руку и суетливо принялся одеваться. Потом схватил сумку, начав запихивать в неё всё подряд..

Я хмыкнула, отодвинула это недоразумение от шкафа и высмотрела в его барахле более-менее подходящие брюки. Подумала ещё пару секунд, и в результате котёнок покорно напялил сначала трусы, оказавшиеся ему почти до колен, потом заправил в штаны ещё более длинную рубашку и туго стянул всё это поясом на тощей талии, чтобы не потерять просторную одёжку. Куртку ему я тоже нашла… Естественно, слегка потрёпанную, но вполне крепкую и почти по размеру. Видимо, магёныш из неё вырос.

Владелец всего этого «богатства» таращился на устраиваемый мной беспредел квадратными глазами, но в какой-то момент он вдруг выдохнул, буркнув: «Всё равно это всё сон…», уткнулся в свою котомку и выбросил из неё половину.

— Возьми все деньги, имеющиеся в наличии, — велела я этому ходячему несчастью между делом. — И покажи, чем ты там запасся.

Церемониться у меня не было ни времени, ни настроения, поэтому сумку я просто отобрала, сунула в неё нос, обфырчала содержимое и, вытряхнув всё на кровать, стала быстро складывать сама. Уж что-что, а походное снаряжение меня научили выбирать на отлично.

Лис, приподнявшийся было, когда котёнок сполз с постели, снова разлёгся и следил за нашими метаниями, презрительно прищурив свои наглые карие раскосые глазищи. Они у него и в человеческом образе такие: наглые и чуть приподнятые к вискам. Вообще чернобурка, когда молчит и не строит из себя крутого мачо, красавчик в лучших традициях полинезийских серферов. Такое лицо… С намёком на восток, но это именно намёк — в разрезе глаз, в скулах, в чётко очерченном твёрдом, но изящном подбородке. У него в лице что-то неуловимо лисье присутствует в любом облике.

Сложен он тоже… Мечта любой тётки от тринадцати и старше. Хотя я вообще не видела толстых оборотней, но чернобурка в этом плане вообще конфетка. Жаль, не моя.