— Лузгачов давно в колонии, а Труфанову, по-моему, теперь не до записей. Он в прибыльное дело с головой окунулся… Хотя одна фраза здесь вроде бы труфановская: «Не забывай, что мы в разных весовых категориях». Владик — бывший штангист и частенько спортивными терминами в разговоре играет…
— А что за «Карикатуристка» здесь упоминается?
Позолотин задумался.
— Не представляю… Перед увольнением Зуева со студии был какой-то юморной случай. То ли Лева карикатуру на Труфанова нарисовал, то ли какие-то смешные стихи про него сочинил. Я тогда в отпуск уезжал и подробностей не знаю.
— С уголовниками Труфанов не общается?
— Среди любителей музыки всякие есть. Взять хотя бы его кафе. Кто только туда не заглядывает на огонек. А Владик — величина. Хозяин! Могут, конечно, и побывавшие в местах не столь отдаленных под хозяйским крылышком пригреться… — Позолотин чуть-чуть улыбнулся. — Вы не на шутку меня заинтриговали. С Левой что-то серьезное случилось?
Бирюков решил не скрывать правды и рассказал о краже у Зуева японского «Националя» и о том, как обнаружили труп Левы недалеко от дачного кооператива «Синий лен». Позолотин, подумав, сказал:
— По-моему, не Труфанова это дело. Владик — азартный добытчик денег, но не форточный вор. Что касается убийства, тем более… Вы бы заглянули вечером к Труфанову в кафе. Не пожалейте два рубля за навязчивый сервис, приглядитесь со стороны к Владику. Уверяю, он совсем не похож на убийцу.
— Придется заглянуть, — сказал Антон.
О том, у кого и на каких условиях Зуев купил «Националь», а также о его увлечении Дашей Каретниковой Позолотин не знал. Лева не любил хвастаться покупками и ни с кем не делился своими сердечными тайнами.
День уже клонился к вечеру, когда Бирюков ушел из студии звукозаписи. Рабочее время на предприятиях закончилось, и город оживленно засуетился. Люди толпились на транспортных остановках, потоком шли к станциям метро, заполняли торговые залы магазинов.
Чтобы обдумать предстоящую встречу с Каретниковой, Антон решил пройтись пешком. Дом, где жила Даша, вытянулся вдоль Вокзальной магистрали от сияющего стеклом здания ЦУМа чуть не до самого железнодорожного вокзала.
Отыскав нужный подъезд, Антон вошел в тесную кабинку старенького лифта и нажал кнопку пятого этажа. Кабинка скрипуче поползла вверх. Стенки ее были изрисованы вдоль и поперек банально-пошлыми надписями. Лифт протяжно крякнул, остановился и с облегченным шипением распахнул двери.
На двери квартиры Каретниковой белел прикрепленный кнопками лист ватмана. Крупными буквами на нем было написано ярко-зеленым жирным фломастером: «Любимые! Я в отпуске. Ждите и надейтесь! Предупреждение для воров: квартира оборудована охранной сигнализацией. Не рыпайтесь, мурзилки!»
Под текстом зеленела дата «18.IX. с/г». Тот самый день, на который Зуевым был куплен авиабилет в Москву и до которого Зуев не дожил…
Глава X
Никто из соседей Каретниковой не знал, где Даша проводит отпуск и когда она вернется домой. Убив на бесполезные разговоры почти полчаса, Бирюков разочарованно спустился в скрипучей кабинке лифта. Через сумрачную арку Антон медленно вышел из двора и, постояв у бойко торгующего киоска «Союзпечати», перешел на другую сторону Вокзальной магистрали. У стоянки такси задумался. Ехать в видеокафе еще рано — без посетителей там делать нечего. Что же остается?.. Внезапно вспомнился золотозубый Вася Сипенятин. Сразу подумалось: не смылся ли старый друг? Бирюков сел в первую подвернувшуюся машину и бросил шоферу: