Гражданские специалисты и офицеры имели небольшие квартиры в щитовых финских домах. Солдаты и сержанты, а также строевые офицеры на отдаленных участках, как правило, жили в войлочных юртах или в утепленных палатках.

Мне отвели комнату по соседству с Павловым. Он тоже приехал один — привезти семью не мог из-за двух дочерей-школьниц: школы вблизи тогда еще не было.

Через несколько дней Павлов предложил мне объехать вместе с ним подразделения нашей войсковой части. Я обрадовался возможности полнее ознакомиться с объектом и быстрее войти в курс дела.

Мы ехали на потрепанном «виллисе» по степному бездорожью. Вначале изредка попадались березовые и осиновые рощицы, а затем без конца и края потянулись травы: ковыль и типчак, овсец и тимофеевка.

В сухих травах суетились, свистели и пищали разные зверушки: суслики, полевки, тушканчики… Величаво вышагивали дрофы (у нас в Заволжье их называют дудаками), бегали юркие стрепеты. В невообразимо синем и прозрачном небе, распластав крылья, парили коршуны, трепетали жаворонки.

Южнее степь переходила в полупустыню — первозданное царство белой и черной полыни, приспособившихся к безводью кустарников — чингиля и татарника.

Мы знакомились с командирами подразделений, обсуждали с ними порядок организации охраны и режима; встречались со строителями и саперами, военными инженерами и летчиками, интересовались условиями их жизни и работы; присматривались к людям.

К концу недели мы вернулись в отдел, и я постепенно стал осваивать порученное мне дело.

В одном кабинете со мной сидел немолодой капитан Вдовин, усидчивый и старательный. Может быть, у него не хватало быстроты действий, как у нас, молодых оперативных работников, но зато был большой опыт, выдержка, интуиция.

Мы с ним много говорили о работе, о личных делах, и я всегда получал от него умные советы.

Павлов установил такой порядок: в конце дня каждый сотрудник докладывал ему о том, что сделано, какие поступили сигналы.

Помню, я сидел в кабинете начальника отдела, когда, осторожно постучав в дверь, вошел Вдовин.

— Садитесь, Петр Акимович, — пригласил Павлов. Учитывая возраст Вдовина, майор относился к нему с большим уважением.

Вдовин сел, откашлялся, открыл коричневую папку, Сверху лежал листок с его заметками.

— Докладывайте, — поторопил Павлов, видя смущение подчиненного.

— Докладывать-то не о чем, товарищ начальник. Сделано много, а толку мало. Вот, пожалуй, одно только, — капитан замолчал и стал рыться в папке.

— Слушаю, слушаю вас.

— Есть заявление: инженер Лиговский в группе офицеров довольно прозрачно рассказывал о назначении объекта.

— Что значит прозрачно?

— Ну в общем люди могли понять, что готовится мощный взрыв, и, естественно, строят всякие догадки.

— Кто такой Лиговский?

— Представитель ведомства, член партии с сорок шестого года.

— Дайте мне все материалы на Лиговского, я сам побеседую с ним. У вас больше ничего нет?

— Хорошего нет, а мелочь кое-какая есть.

— В больших делах не бывает мелочей, — заметил Павлов. Собственно, не мне учить вас, Петр Акимович, с вашим опытом. Рассказывайте, что за мелочи?