Она содрогнулась.

– А если сердце не вполне чисто и не совсем безгрешно, скажи, о таинственный вещун, что ждет меня тогда? Нет, богов я не боюсь! Ибо, если боги Аменти мужчины, я и там буду царствовать. Однажды быв царицей в жизни, я всегда останусь царицей, даже после смерти.

Едва она произнесла эти слова, со стороны дворцовых ворот послышались громкий шум и радостные крики.

– Что там? – воскликнула она, вскакивая с ложа.

– Антоний! Антоний! – ширился крик. – Антоний победил!

Она стремительно развернулась и бросилась бежать так быстро, что ветер подхватил ее длинные волосы. Я медленно последовал за ней через большой зал и дворцовый сад к воротам. Там я увидел Антония, который в сверкающих римских доспехах проехал сквозь них, сияя торжествующей улыбкой. Увидев Клеопатру, он спрыгнул с лошади и как был, в боевом снаряжении, прижал к себе.

– Что? Рассказывай скорее! – воскликнула она. – Октавиан разбит?

– Нет, не совсем разбит, моя царица, но мы отбили его конницу и оттеснили к самому лагерю. Но какое начало, таким будет и конец. Не зря же говорят: «Куда голова, туда и хвост». Но это еще не все. Я послал Октавиану вызов на поединок, и если он примет его и встретится со мной один на один с оружием в руках, мир скоро узнает, кто сильнее – Антоний или Октавиан.

Его слова вызвали восторг, но среди криков ликования мы услышали:

– Посланец от Октавиана!

Гонец вошел, низко поклонившись, вручил Антонию послание и отступил. Клеопатра выхватила письмо из рук Антония, сорвала шелковую ленточку и прочитала вслух:

«Октавиан приветствует Антония.

Вот ответ на твой вызов: неужели Антоний не смог придумать лучшей смерти, чем от меча Октавиана? Прощай!»

Радостные крики смолкли.

Наступил вечер. Антоний стал пировать с друзьями, скорбевшими вместе с ним сегодня о его поражениях, чтобы завтра предать. Незадолго до полуночи он отправился к собравшимся перед дворцом военачальникам своих легионов, конницы и флота. Среди них был и я.

Когда они окружили его, он, сняв шлем и озаренный светом луны, обратился к ним с торжественной речью:

– Друзья, соратники, братья по оружию! Вы, оставшиеся верными мне, кого я столько раз приводил к победе, к вам обращаюсь я. Выслушайте того, кто завтра, быть может, ляжет в немую землю, лишенный всего и покрытый позором. Вот наш план: более мы не будем в нерешительности плыть по течению войны! Мы нырнем с головой, кинемся в волны и либо добудем венец победителя, либо, если судьба так распорядится, утонем. Будьте верны мне и своей чести, и вам будет чем гордиться: все вы займете места по правую руку от меня в римском Капитолии и все будут завидовать вам! Если подведете меня сейчас и измените мне, – все, за что воевал Антоний, погибнет. Погибнете и вы! Завтра нам предстоит жестокая битва, прольется море крови, но сколько раз мы встречались с более опасным противником и побеждали! Сколько раз мы разметали вражеские армии, как ветер пески в пустыне, ни один враг не мог противостоять нам и, прежде чем заходило солнце, делили богатство, отнятое у побежденных царей! Чего же нам бояться теперь? Наши союзники покинули нас, но ведь наша армия все равно не слабее октавиановой! Будьте мужественны, бейтесь так же доблестно, и я даю вам слово императора, что завтра вечером я украшу Канопские ворота головами Октавиана и его военачальников!