— Вам — это кому? — уточнил Гарри.

— Персоналу отеля.

— А вы не думали о том. чтобы бросить тут все и пойти домой? — спросил Гарри.

— Все, кому было куда идти, уже ушли, — сказал портье.

— Надеюсь, работодатель оценит вашу лояльность, — сказал Гарри, взял ключ и пошел на улицу.

— А как же номер, мистер? — окликнул его портье.

— Я вернусь к вечеру.

— Может, и не вернетесь, — равнодушно сказал тот.

Гарри пожал плечами.

Как он и ожидал, аэропорт (ехать до него было всего ничего) осаждала толпа, состоящая как из туристов, желающих вернуться домой, так и из местных жителей, желающих убраться куда подальше. Внутрь их не пускала армия. До открытых столкновений дело пока не дошло, но обстановка выглядела весьма нервной.

Гарри объехал аэропорт по периметру, наметил точки проникновения и вернулся в отель. Лезть на аэродром днем было чистейшим безумием. По роду службы Гарри довольно часто совершал безумные поступки, но сейчас оно того явно не стоило.

Если портье и удивился его возвращению, то вида не поднял. Сверившись с биркой на ключе, Гарри поднялся в свой номер, разделся и пошел в душ, подозревая, что это может быть его последнее цивилизованное мытье за очень долгое время.

Потом он хлопнул бутылочку виски из минибара и завалился спать. Не то, чтобы ему очень хотелось, но для задуманного ночью нужно было быть максимально свежим и отдохнувшим.

Еще один чудесный план, которому не суждено было осуществиться.

Вечером в его дверь начали тарабанить. На пороге обнаружился еще более испуганный и уставший портье, который сообщил, что пришла пора отрабатывать проживание и выдал ему автомат.

Плата оказалась достаточно высока. Уже через два часа после пробуждения Система предложила Гарри выбрать новый класс.

Жнец.

Гарри с негодованием отверг очередное предложение и заменил опустевший магазин.

— А что, если эта задача в принципе нерешаема? — спросил я, закидывая ноги на подоконник.

Виталик сидел в кресле, руки его порхали над невидимой миру клавиатурой, взгляд был затуманен, а на столике перед ним покоился его мега-дробовик, который прямо сейчас приобретал новые свойства.

Или не приобретал.

— В смысле, сука, нерешаема? — рассеянно спросил Виталик.

— Ну, вообще, — сказал я. — Допустим, проходим мы весь этот подземный километр, падаем до первого уровня, что печально, особенно для Соломона, а на выходе нас ждет не старая добрая рогатая жаба десятого уровня и даже не элитный боевой хомяк двенадцатого, а какой-нибудь внекатегорийный монстр. Или просто в небеса раскачанный. Или какой-нибудь тяжелый имперский шагоход с уровнем под девять тысяч. Твоим дробовиком ему только краску царапать.

— Этого не может быть, — сказал Виталик. — Потому что этого не может быть, сука, никогда.

— Еще не встречал более оптимистичного зомби, чем ты.

— Ты не понимаешь, Чапай, — сказал Виталик. — Все тут подчинено игровой логике, за соблюдением которой следят машины, а не люди. А машины всегда соблюдают алгоритмы, а не делают то, что их левая нога захочет. И если это, сука, данж, то он должен быть проходим. И если там есть, сука, босс, то он должен быть убиваем к хренам. Пусть и с минимальными шансами на успех, которые я тут сейчас и пытаюсь увеличить. По-другому это не работает.