В качестве «подтверждающего смерть признака» она отмечает: «странгуляционную борозду на шее». Вероятное время наступления смерти доктор М. определяет «между 22:00 и 2:30 ночи».
«Затем труп был перевезен в Государственный институт судебной и социальной медицины», – записывает верховный комиссар Томас В. в «Сопроводительном свидетельстве», подготовленном 3 февраля 2009 года, 9:10, тюрьма Берлин-Моабит, отделение G1.
После вывоза трупа происходит осмотр камеры двумя следователями. Они тщательно перечисляют найденные объекты и рисуют их расположение в камере.
«С левой стороны от входной двери находится туалет, отгороженный от остальной части камеры ширмой высотой примерно один метр», – диктует верховный комиссар В. для протокола. К стене прикреплена раковина и у стены стоит кровать. Справа от входной двери – обогреватель, мусорное ведро и рядом шкаф. Напротив кровати – стол над ним небольшая висящая полка и рядом стул.
Напротив входной двери находилось окно с вертикальной защелкой с двустворчатой металлической рамой, каждая створка которого имела размер около 55 см х 80 см. Окно было открыто внутрь. От нижнего края рамы до пола – около 1,64 м. Решетка на окне состояла из семи вертикальных стержней с поперечным стержнем посредине. Вертикальные стержни решетки заканчивались на высоте около 86 см, поперечный стержень шириной около 5 см. Черный пояс был пристегнут пряжкой к поперечному стержню решетки между вторым и третьим вертикальными стержнями решетки. Коричневый ремень был привязан к висящему черному поясу.
Следователи поняли, что перед ними типичный сценарий самоубийства повешением. Поскольку покойный находился в запертой камере всю ночь до момента его обнаружения, представить, что это не самоубийство, можно только с помощью значительной доли воображения. Поверить в теорию заговора, признать правдоподобным, что заключенный ночью в своей камере в исправительном учреждении был убит, нет ни малейших оснований, если только не допустить, что преступление совершено персоналом тюрьмы. Но именно теории заговора будут распространяться в средствах массовой информации и в интернете, как только новость о смерти Курта Деммлера станет достоянием общественности. Так бывает всегда, когда известные люди добровольно уходят из жизни. Самый яркий пример – смерть премьер-министра Шлезвиг-Гольштейна Уве Баршеля, лидера группы «Нирвана» Курта Кобейна, актрисы Дженнифер Нич, режиссера и создателя фильмов Райнера Вернера Фасбиндера, известной берлинской судьи Кирстен Хейсиг. Чтобы закрепить ремень на решетке и повеситься, заключенный должен сначала найти, на что он мог бы залезть, чтобы достать до решетки окна. Стул, очевидно, не был использован, так как стоял на обычном месте перед письменным столом. «Стол с высотой около 76 см или кровать с высотой около 40 см могли бы послужить для этой цели для господина Деммлера», – утверждают следователи. «Прощальное письмо не найдено».
Офицеры обыскивают шкаф и стол. В гардеробе умершего они находят несколько личных записных книжек. На столе лежит еще одна записная книжка. Верховный комиссар Томас В. быстро перелистывает записные книжки и признает, что «суицидальные намерения проглядываются в записях». Следователи складывают «три тетради, восемь личных писем и личные заметки» в несколько папок и делают соответствующие записи в протоколе о конфискации. Все идет своим бюрократическим чередом. Наконец они складывают в несколько пакетов лекарства, «различные препараты инсулина», а также «полный блистер препарата Неуро-Ратиофарм № 2, назначаемый при нервных заболеваниях, вызванных дефицитом витаминов