– Ладно, – повторил Тодд. – Так ты спроси Итана о Мишель. Хорошо?

– Да, хорошо.

– Спроси-спроси. – Тодд запихнул руки в карманы и пошел прочь.

Итан, который примерно через час подбежал к нам, был весел и доволен.

– Держись, штат Мичиган, спартанцы идут! – крикнул он. Я завилял хвостом и залаял, но тут его радость улетучилась. – Ханна, что случилось?

– Кто такая Мишель?

Я тронул лапой ногу Итана, чтобы он знал, что я готов играть с футбольным мячом в любой момент.

– Какая Мишель? Ты о чем? – Итан засмеялся, однако через секунду замер, как будто весь воздух воздух вышел. – Да в чем дело?

Они повели меня вокруг большого двора, так занятые разговором, что не заметили, как я съел половину хот-дога, немного попкорна и остатки бутерброда с тунцом. Вскоре на дворе не осталось почти никого, а Итан и Ханна все ходили кругами.

– Какая Мишель? Даже не слышал, – повторял Итан. – С кем ты говорила?

– Я не помню его имени. Но он знает Бейли.

Я замер при звуке своего имени, испугавшись, что сейчас мне попадет за конфетную обертку, которую я тайком жевал.

– Бейли знают все; он приходит на каждую игру.

Я быстро сглотнул, но дело было не во мне. Пройдя еще один круг, не обращая внимания на то, сколько съедобного я нашел, мальчик с девочкой остановились и обнялись. Надолго.

– Ты весь потный, – засмеялась девочка, отпихнув его.

– Хочешь покататься на машине, Бейли? – спросил мой мальчик.

Конечно, хочу! Мы поехали домой, там они снова негромко говорили, потом покормили меня, и я согласился лечь на полу в гостиной, пока мальчик и девочка молча боролись на диване.

Теперь у нас была новая собачья дверь – у задней двери прямо во двор, и больше никто не предлагал мне спать в гараже. Я радовался, что искоренил в семье эту привычку. Я вышел во двор облегчиться и поразился, обнаружив в траве у забора кусок мяса.

Странно только, что мясо пахло неправильно. Примешивался какой-то резкий горький запах. А самое странное – мясо пахло Тоддом.

Я подобрал кусок мяса, отнес в дальний угол двора и положил на землю. От горького вкуса пасть наполнилась слюной. Потом я сел и стал смотреть на мясо. Привкус отвратительный, но ведь это прекрасный кусок мяса. Если прожевать очень быстро, получится проглотить, не чувствуя вкуса?

Я ткнул кусок носом. Почему же, недоумевал я, от него так несет Тоддом?

Когда мама наутро вышла из дома и увидела меня, я повесил голову и махнул по земле кончиком хвоста. Почему-то я, хоть и не делал ничего плохого, чувствовал себя виноватым.

– Доброе утро, Бейли, – сказала Мама и тут увидела мясо. – Это что?

Когда она нагнулась, чтобы рассмотреть мясо, я повалился на спину, подставляя пузико. На кусок мяса я пялился, кажется, всю ночь, утомился и хотел убедиться, что сделал все правильно, хотя и не понимал, в чем загвоздка. Просто было тут что-то неправильное, что не давало мне угоститься.

– Бейли, откуда? – Мама легонько погладила мне живот, потом подобрала мясо. – Фу!

Я настороженно сел. Если она отдаст мясо мне, значит, оно в порядке. Но Мама понесла его в дом. Я чуть приподнялся на задних лапах – когда мясо понесли прочь, я уже передумал; я хотел его съесть!