– Господи, как же ты вырос! – сказала Бабушка Итану.

Когда стало прохладнее, снова начался футбол, а потом нас ждал чудесный сюрприз: мальчик сам начал кататься на машине! Как все переменилось! Теперь я почти повсюду ездил с ним, высунув нос в окно; я ехал на переднем сиденье, помогая вести машину. Выяснилось, что мой мальчик приезжал домой поздно из-за того, что каждый вечер после школы играл в футбол – меня он привязывал к скамейке рядом с миской воды. Мне было скучно, по крайней мере я был с моим мальчиком.

Иногда, отправляясь кататься на машине, Итан забывал меня, тогда я сидел во дворе и поскуливал, чтобы он скорее вернулся. В таких случаях ко мне выходила Мама.

– Хочешь гулять, Бейли? – спрашивала она, и я начинал приплясывать от нетерпения. Она цепляла поводок к моему ошейнику, и мы обходили улицы, останавливаясь через каждые несколько футов, чтобы я мог пометить территорию. Часто мы проходили мимо играющих детей – я не мог понять, почему Итан больше не играет. Иногда Мама отстегивала поводок и позволяла мне немного побегать.

Я очень любил Маму. Единственная претензия – выходя из ванной, она закрывала крышку моей чаши с водой. Итан постоянно оставлял крышку открытой для меня.

Летом, когда школа кончилась, Итан и Мама повезли нас на Ферму. Я был безмерно счастлив вернуться. Флер делала вид, что не узнает меня, а сам я никак не мог решить – утки на пруду те же самые или другие, но остальное было по-прежнему.

Почти каждый день Итан с Дедушкой и другими людьми работали – пилили и колотили доски. Сначала я решил, что мальчик строит карт, однако через месяц стало ясно, что они собирают новый сарай – у старого в крыше появилась большая дыра.

Я первый заметил женщину на нашей дорожке и побежал, чтобы обеспечить должную безопасность. Когда я оказался достаточно близко, чтобы различить запах, я понял, что это наша девочка, только она выросла. Она помнила меня и почесала за ухом, и я извертелся от удовольствия.

– Привет, Бейли. Скучал без меня? Хороший пес, Бейли.

Когда мужчины заметили девочку, они бросили работу. Итан вышел из старого сарая и застыл в изумлении.

– О, привет. Ханна?

– Привет, Итан.

Дедушка и остальные с улыбками переглянулись. Итан посмотрел на них и покраснел, потом подошел к нам с Ханной.

– Ну, привет, – сказал он.

– Привет.

Они не глядели друг на друга. Ханна перестала меня гладить, и я легонько пихнул ее, чтобы напомнить.

– Пошли в дом, – сказал Итан.

До конца лета, куда бы я ни отправлялся на машине, я чувствовал по запаху, что девочка каталась на моем сиденье. Иногда она приезжала к нам на обед, и тогда они с Итаном сидели на крыльце и говорили, а я лежал у их ног, чтобы им было о ком поговорить.

Однажды меня посреди заслуженного сна разбудила странная тревога, исходящая от них. Мальчик и девочка сидели рядышком на диване, их сердца отчаянно колотились. Судя по звуку, они что-то жевали, но никакой пищей не пахло. Не понимая, что происходит, я забрался на диван и сунул нос туда, где соединялись их головы, – и тут они расхохотались надо мной.

В тот день, когда Мама и Итан собирались ехать домой – перед школой, – запах краски от нового сарая висел в воздухе; пришла девочка, и они с Итаном пошли к пристани, сели, опустив ноги в воду, и говорили. Девочка плакала. Они много обнимались, но не бросали мне палки и не делали ничего такого, что обычно делают люди на пруду. У машины они снова обнимались. Уезжая, Итан посигналил.