– Мама… – вырвалось у потрясенной Ксении. Старуха с хитрой ухмылкой протянула ей ребенка, но девушка не успела его взять.

Горло неожиданно пронзила острая боль. Что-то впилось ей в шею, захватило и потащило. Ксения инстинктивно попыталась освободиться, но лишь почувствовала, как с пальцев рук вместе с кожей содрались клочья мяса. Вновь выглянуло солнце, словно даря девушке напоследок кусочек земной красоты. Нечто, впившееся в горло, прикрутило Ксению к березе. Девушка судорожно открывала рот, но не могла сделать ни глотка воздуха. Снег оросился рубиновыми капельками. И вот она опять увидела мать, только не старую, а молодую, взяла протянутого ей братика на руки и пошла, задумчиво улыбаясь, даже не взглянув на то, что несколько минут назад было ее телом…

Несмотря на то что предбанник был маленьким и неказистым, парное отделение, обшитое липовыми рейками, выглядело просто шикарно. В потемневших оцинкованных тазиках томились березовый и дубовый веники, в кастрюльке был заварен настой из ароматных трав. Три часа пролетели как одна минута. Виктор Бояринов был в своем амплуа: пытался стащить бюстгальтеры с девушек, хватал их за разные округлости.

– Ксюха много потеряла, променяв баню на свою дурацкую прогулку, – пыхтя, проговорил он, жмурясь от удовольствия.

– Не заблудилась она там случайно? – с тревогой спросила Женя. Она вытерла пот со лба, откинув назад свою потемневшую от влаги огненную гриву волос.

– Ждет твоя Ксения нас за столом и участкового, наверное, развлекает, – лениво произнесла Марина, накинув на себя огромное махровое полотенце. – Мужики, отвернулись, быстро!

– Она такая же «моя», как и «твоя», – парировала Женя, сняв купальник и набрав в ковшик теплой воды.

– Ты, оказывается, натуральная рыжая, – Марина задержала взгляд на лобке Евгении. – А я думала, ты красишься.

– Кто там натуральный? – Бояринов повернул голову и подскочил к голой девушке. Та заверещала, схватила веник и огрела им директора.

Когда компания вернулась в дом, Ксении там не оказалось. Не появилась она и позже.

Аникеев, услышав, что одна из приехавших девушек пошла гулять в лес и не вернулась, помрачнел, взял ружье и молча вышел из дома. Слой выпавшего снега был не слишком толстый, и он не стал надевать лыжи. Уже начинало смеркаться, но с помощью большого аккумуляторного фонаря мужчина легко находил следы, оставленные Ксенией. Снег украшали и другие замысловатые узоры, много чего говорящие опытному человеку: вот наискосок проскакал заяц, а здесь, периодически останавливаясь, прошла лисица. Внезапно бывший участковый остановился: снег был разбросан и примят, и дальше тянулась неровная канавка, как будто волокли что-то тяжелое. Яркий свет фонаря побежал по следу, выхватывая разбрызганную кровь, и уткнулся в одинокую кряжистую березу. Держа ружье на изготовку, Аникеев приблизился к дереву. Остекленевшими глазами на него смотрела женщина, за горло примотанная к дереву толстой веревкой. Ее лицо с раззявленным ртом и вывалившимся языком застыло в безмолвном вопле.

Аникеев зашел в гостиную, поставил ружье в угол и, не раздеваясь, подошел к столу.