«В Бьере, наверное, хорошо жить, — подумала Анжелина. — Теперь я чувствую себя здесь, как в знакомом месте. Жаль, что я никогда не увижу Луиджи. Он, несомненно, уехал».

Анжелина часто думала о скрипаче, которого встретила на базаре в Масса, об этом эксцентричном человеке, воре и краснобае. Воспоминания о нежном поцелуе, которым они обменялись, еще жили в ней. Эти воспоминания, окруженные каким-то магическим ореолом, не могли изгладиться из памяти молодой женщины.

«Он, конечно, рассыпается в комплиментах и перед другими девушками, выпрашивая у них су или поцелуй, — думала Анжелина. — Но он сумел меня развлечь и успокоить. По сути, он не такой уж плохой парень…»

Но едва Анжелина переступила порог дома кормилицы, как мысли о скрипаче улетучились. Она сразу увидела Анри, который сидел в колыбельке, опираясь спиной на подушку. Ребенку было уже девять месяцев, и он очень изменился. У него были круглые розовые щечки, головка покрылась тонкими каштановыми волосиками. Он что-то лепетал и смеялся, как только на него обращали внимание. В прошлом месяце Эвлалия пожаловалась Анжелине:

— Он слишком резвый, ваш малыш! Однажды вечером чуть не вывалился из колыбели — пытался встать на ноги. Еще один, который спешит!

После этого молодой матери снились кошмары: она боялась, что ее сын упадет и разобьется. Но сейчас, увидев своего малыша сидящим, с прямой спинкой, она успокоилась.

— Здравствуйте, мадемуазель Лубе! — воскликнула Жанна, чистившая картошку. — Вы опять приехали в дилижансе?

— Да, это очень удобно. К тому же в конце зимы наша ослица захромала. Бедное животное! Мой отец хочет избавиться от Мины, поскольку от нее больше нет пользы.

Атмосфера в доме была неспокойной, Анжелина это сразу почувствовала. Обе женщины были как-то странно напряжены. Заволновавшись, молодая женщина, мечтавшая поскорее взять Анри на руки, попыталась завязать разговор.

— Я остановилась около реки, чтобы посмотреть, как на лугу работают девушки, — сказала она. — Моя мать рассказывала о том, как в долине обрабатывают лен.

— Да, это происходит каждый год после сбора урожая, — ответила Жанна. — Мадемуазель, если вы хотите покормить малыша, бутылка для него готова. Мы уже добавляем муку в козье молоко. Он аж облизывается.

— Что? — закричала Анжелина. — Его надо кормить грудью, а не из бутылки! Я очень недовольна!

— Я кормлю грудью девочку, которая намного слабее этого бутуза, — резко возразила Эвлалия. — Ее мать живет в Тарасконе и платит мне больше, чем вы. К тому же я жду третьего ребенка и не могу больше держать у себя вашего малыша. Ну, я имею ввиду ребенка этой дамы из Сен-Жирона.

Анжелина была ошарашена. Она сразу поняла, что кормилица не уступит, но все же попыталась уговорить ее:

— Эвлалия, мы же с вами договаривались! Я должна поставить в известность бабушку Анри и найти другое решение. Все же он мог бы пожить у вас до тех пор, пока ему не исполнится год.

— Нет. Вы должны увезти его на следующей неделе, — оборвала ее кормилица. — Если этим людям малыш не нужен, пусть отдадут его в сиротский приют.