*[3] – имеется в виду стодолларовая купюра, на которой изображен Бенджамин Франклин.
Глава 17
Марго
Кирпич ни с того ни с сего никому
и никогда на голову не свалится.
(с) «Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков.
Пропустила сквозь пальцы красновато-охряные пряди, в которых запуталось ласковое летнее солнце – пару часов назад мы уединились с Соней на лавочке под слегка поблекшим от пыли старым тополем на заднем дворе. Я с воодушевлением сооружала то одну, то другую прическу, чтобы вскоре распустить тяжелые гладкие, словно шелк, волосы, пока малышка старательно выводила строки из моего «Стекла». Считала, что это не совсем подходящий для восьмилетней девчонки репертуар, но проглотила вряд ли нужные ей сейчас советы – все мы хотим поскорее вырасти, сначала пойти в школу, потом в университет, затем на работу. И только спустя годы понимаем, как здорово было в детском саду – с тихим часом, сказками и манной кашей, без взрослых проблем и забот.
На Софьюшке я и училась заплетать косы – всегда хотела маленькую сестренку, и даже просила родителей договориться с аистом, но не сложилось. Представляла, как вместе будем кататься на велосипедах, прыгать в море с высокого пирса и есть до умопомрачения вкусные вредные гамбургеры из Макдональдса. Потеря самого близкого человека оставила неизгладимый отпечаток, нерастраченная любовь копилась и требовала выхода, так я и нашла дорогу в музыкальную школу-интернат. Рядом с маленьким восьмилетним лучиком было очень просто забыться и потерять счет времени, что случалось со мной не раз.
Покидала приют с ощущением покоя и вселенской гармонии, которые непременно воцарялись после визита сюда. Руки невольно потянулись к мобильному и уже почти послали вызов Антону, но пришлось одернуть себя. Если не позвонил, значит, либо занят, либо не счел нужным. Пару раз стукнулась лбом о руль, прежде чем завести машину – как мало, выходит, нужно, чтобы меня зацепить. Несколько жарких ночей, видимость искреннего интереса, пару бутылок пива и пицца, и вот я уже не могу выкинуть из головы наглые карие глаза и их самоуверенного владельца.
Как ни странно, добралась домой без приключений: без пробок, дорожно-транспортных происшествий и без любителей быстрой езды, норовящих перестроиться из левого крайнего ряда в крайний правый через три полосы и подрезать по пути дисциплинированных водителей. Войдя в просторный холл, встретилась с лучащейся умиротворением мордашкой в отражении, на автомате поздоровалась с консьержем и недоуменно осеклась – взамен степенного швейцара, в моем воображении прочно сросшегося с нашим домом и его обитателями, у стойки копошился суетливый парень примерно моих лет.
– А где Евгений Ильич? – спросила, разглядывая помятый пиджак и желтое пятно, как от горчицы, рядом с воротником белой рубашки, забыв поприветствовать собеседника.
– Уволился по собственному, – с широкой улыбкой отрапортовал новый служащий и протянул руку, представляясь: – Егор.
– Марго, – пожала чуть потную ладонь и внутренне поморщилась, внешне, однако, ничем не выказав брезгливости. – Из триста семьдесят второй.