Попросил Галю присмотреть за начальником, пока я скатаюсь в больницу и вернусь – девушка успела умыться, стереть следы черной краски и больше не выглядела как героиня фильма ужасов. Еще она переоделась в простые джинсы и черную футболку, так что теперь воспринималась как обычная девчонка из соседнего подъезда, а не как стриптизерша. Официантка быстро как молния метнулась к раковине, набрала воды в глубокую чашку, чтобы аккуратно стереть с Мишкиного лица следы грязи и крови. В дежурной аптечке откопала перекись и бережно прошлась смоченной в ней ватой по многочисленным ссадинам. Подумал: может, и не такая она пустышка.

Заехал домой, постоял минут десять под контрастным душем, обретая бодрость духа. Забросил в спортивную сумку вещи первой необходимости на случай, если придется ночевать не в своей квартире. К маминой палате прибыл ровно в оговоренное время, чтобы застать ее мило беседующей с Валеркой. Широкая натура, Валеев заставил прикроватную тумбочку бананами, апельсинами, соками и шоколадками. По обыкновению, однокашник рассказывал что-то забавное, отчего мама звонко и задорно смеялась, похожая как никогда на висящий у нас в гостиной портрет, запечатлевший ее в молодости.

– А вот и Антоша пришел, – внимание ненадолго переключилось на мою персону, а потом снова вернулось к Валерке, что ни капли не обидело – я-то под боком в то время, как приятель не баловал нас частыми визитами из-за границы.

Провел с ними около часа, больше слушая, чем говоря, крепко обнял на прощание обоих, возликовав от того, что Валеев подтвердил вчерашние договоренности. Его знакомый хирург готов взяться за операцию и помочь с квотой.

По дороге в «Девять с половиной недель» несколько раз набирал Рите, но она не взяла трубку. Подумал было заехать к ней, но в последний момент решил, что девушка могла просто уснуть и сейчас важнее разобраться с Мишкиными проблемами. За время моего отсутствия ничего не изменилось: Сиденко по-прежнему спал на диване, Галина же, ровная словно струна, сидела рядом, охраняя его покой. Протянул девчонке захваченный по пути блинчик и кофе – наверняка проголодалась за тревожную выматывающую ночь, а выйти в магазин побоялась, вдруг шеф очнется и ему что-то понадобится.

– Спасибо, – еле слышно пролепетала она, а друг с трудом разлепил слипающиеся ото сна и побоев веки.

– А что со вторым? Он выглядит еще хуже? – подколол приятеля цитатой из нашего любимого фильма *[1], чтобы получить в ответ.

– Да, это был равный бой, – заржали в два голоса под обескураженным взглядом Галины, явно посчитавшей нас свихнувшимися.

– Галь, давай-ка ты домой, – пожалел девушку, которая второй день проводила на ногах без перерыва на сон. – А мы с Мишаней пока сами покумекаем, что делать и кто виноват. * [2]

Официантка с недоумением воззрилась на меня, явно незнакомая с творчеством Герцена и Чернышевского. Махнул на нее рукой и пожелал как следует отдохнуть.

– Тоха, – обронил Сиденко обреченно и зарылся пальцами в вихрастые каштановые волосы. Его правый глаз заплыл, а синяк из бордового превратился в лиловый.