– Я надеюсь, я как-нибудь вынесу всё это, – разочарованно сказал Дэнни в тот вечер, когда мы снова лежали дома в нашей кровати. – Я понемногу замечаю, что оно начинается.

– Что начинается?

– Мелочи. Недавно моя нога так дёргалась, что я заглушил машину. Моя левая рука онемела почти на два дня, а моё тело, кажется, собирается постоянно дрожать, – он говорил так монотонно, как будто перечислял недостатки какого-то автомобиля. Я ничего этого не замечала.

– Почему ты не сказал?

Он пожал плечами:

– Я не хотел распространять панику. В январе мне снова нужно на МРТ, я хотел до этого подождать.

– Я не паникую, – крикнула я слишком резко. – Но ты должен мне о таком рассказывать. Говори со мной об этом, нет причин оставаться с этим наедине. Ты должен об этом и Йоргу рассказать, ты не имеешь права ничего скрывать.

Он поджал губы и кивнул. Я обняла его:

– Я не оставлю тебя одного. Что бы ни случилось. Что бы ни принесло будущее, мы примем это и сделаем всё вместе.

Я легла на его живот и прибавила:

– Я ни о чём не жалею. Ни об одном дне, ни об одном моменте. Если бы мы могли открутить время, я бы всё равно выбрала тебя. По-настоящему решила.

– Спасибо, – прошептал Дэнни.

– Что бы из меня получилось без тебя? Приспособленка, которая никогда бы не поняла смысл жизни. Правда, Дэнни, я невероятно рада, что познакомилась с тобой.

В последнее время по нашим щёкам постоянно бежали слёзы. Часто мы даже не замечали их. Как сейчас. Если бы он не вытер пальцем мне слёзы, я бы даже не заметила, что плачу. Но это и не было важно. Важно было то, что у нас получилось жить дальше нормально. Так нормально, как только возможно. Что этот день мы провели счастливо. А потом следующий, а потом день за ним.

В эту ночь меня разбудил резкий крик. Я испуганно села. Дени сидел рядом в кровати. Его футболка промокла до нитки, он дрожал всем телом и хватал воздух.

– Что? – испуганно спросила я, включив свет на ночном столике. – Что с тобой?

– Паника! – его дыхание было поверхностным и прерывистым. – Паника! Я не могу дышать! – он нервно схватился за грудь и стал рвать свою футболку. Я быстро пододвинулась к нему и убрала его руку.

– Нет, нет, нет. Спокойнее! – я распрямила его напряжённые пальцы и положила его ладонь на живот. – Дыши сюда. В живот. Глубокий вдох, там, где твоя рука.

– Я не могу, – он продолжал хватать воздух ртом.

– Нет, ты можешь. Не говори. Дыши.

Дэнни послушался. Так мы сидели долго, занятые только вдохом и выдохом, пока он немного не успокоился. Потом он даже закрыл глаза и сконцентрировался только на дыхании животом.

– Я умру, – неожиданно сказал он. Он открыл глаза и посмотрел на меня. Его глаза были той же синевы, что и всегда, так же блестели и светились той же радостью жизни, как раньше. Это совсем не подходило к его словам. – Всё равно, что бы мы ни делали – я умру!

– Я знаю.

– Как это будет? – спросил он меня. – Не больница, а сама смерть. Это будет больно? Есть ли на самом деле свет в конце туннеля?

Я осторожно взяла его руку:

– Никто не сможет ответить тебе на эти вопросы.

– Мысль о том, что тебя вдруг не станет… не будет… просто не будет…