Я ввёл запрет на отстрел уток после 11 часов утра. Обычно охота заканчивалась в девять часов, а к 10.30 мы уже были готовы возвращаться домой. Только в исключительных случаях мы охотились до одиннадцати.

После охоты убитые утки лежали вокруг нас в радиусе 120 метров. В болотах Хобкау нельзя было использовать ретриверов, так как устричные раковины ранили им лапы. Мы пробовали разного рода уловки, такие как обувать собак, но это никогда не срабатывало.

Можно вести счёт убитых вами уток, хотя проводник всё равно соберёт все тушки. Хороший проводник запоминал, где была убита и где упала каждая птица. Я лично видел, как Хакс Кейнс собрал все трофеи, за исключением двух или трёх птиц, хотя общее их количество приближалось к двум сотням.

Иногда количество добытой в Хобкау дичи было просто невероятным. Обычно по возвращении из Хобкау в Нью-Йорк или Вашингтон я рассказывал там новые утиные истории, в которые некоторые из моих друзей отказывались верить. Томас Грегори, главный юридический советник при президенте Вильсоне, любил говорить Джесси Джонсу, который при Рузвельте стал министром торговли и председателем корпорации по финансам и реконструкции:

– Джесси, сохраняйте спокойствие. Давайте снова сядем и послушаем, как Берни будет врать про уток.

Примерно в 1912 или 1913 г. братья Уитни – Гарри Пейн и Пейн – плыли на своей яхте к заливу Уинья на уик-энд поохотиться. За обедом после первого дня охоты Гарри Уитни обратился ко мне:

– Берни, я дам вам миллион долларов, если вы захотите продать это место.

Он говорил вполне серьёзно, но поскольку я вовсе не собирался продавать свою землю, то сменил тему.

Наверное, самым лучшим охотником на уток, которого мне довелось видеть в Хобкау, был бизнесмен из Нью-Йорка Рой Рейни. Хакс Кейнс рассказывал мне, как из-за тёплого пальто Рейни совершил один за другим сразу два промаха.

Скинув пальто, Рейни потряс руками, чтобы восстановить кровообращение, и воскликнул:

– А вот теперь пусть они все летят сюда!

Он снова поднял ружьё и одну за другой убил 96 уток, ни разу не промахнувшись.

Другим любимым видом спорта в Хобкау была охота на перепёлок. Однако по мере того, как лес превращался в чащу, находить птиц становилось всё сложнее. А если вам удавалось найти птицу, то подлесок был слишком густым, чтобы стрелять. Чаще всего я охотился на перепёлок на арендованной земле у Кингстрии, Южная Каролина, углубившись туда примерно на 45 миль (1,6 км).

Для того чтобы сохранить на своей земле перепелов, я не разрешаю выбивать весь выводок, в котором, как правило, насчитывается от 12 до 20 птиц, и всегда требую оставлять живыми не меньше пяти. Если выводок выбит именно до этой цифры, то на будущий год птицы имеют шанс восстановить численность.

Как и все, перепела любят места, которые могут обеспечить их пищей и убежищем. Я распорядился, чтобы проводили тщательное обследование зоба у перепелов, убитых в течение нескольких лет. Было установлено, что перепела предпочитают два диких растения, которые мы обнаружили растущими на моей земле. После этого мы стали искусственно высевать их там. Другим способом оставить перепелов на моей территории было организовать силами моих людей ловушки на некоторые виды болотных птиц, которых очень сложно застрелить и которые практически неуязвимы из-за толстого оперения. Мы переселяли их на холмы.