Бут проскакал две мили по городу, рядом с Капитолием, и, когда луна была уже высоко в небе, свернул к мосту Анакостия. На переходе моста сержант Коб, армейский часовой, остановил его, преградив путь штыком: «Кто ты такой? И куда едешь так поздно? Тебе не известно, что по закону, нельзя никого пропускать после девяти часов?».

Не имея представления о чем его спрашивают, Бут назвал свое настоящее имя, сказав, что живет в округе Чарльз и, приехав в город по делам, вынужден был ждать, пока луна поднимется и осветит его путь домой. Сказанное прозвучало достаточно правдоподобно, да и война уже закончилась. Так зачем же устраивать передрягу из-за пустяка? И сержант, опустив штык, позволил всаднику пройти дальше. Спустя пару минут к мосту подошел Дейви Херолд — один из соратников Бута, с теми же оправданиями. Вскоре они встретились в заранее уговоренном месте и под сиянием луны погнали по нижнему Мэриленду, мечтая о бурных аплодисментах, которыми их должны были встретить в Дикси. К полуночи беглецы остановились у знакомой таверны в Сьюраттвилле: здесь они напоили лошадей и, согласно договоренности, получили полевые бинокли, ружья и припасы, которые тем же вечером оставила для них миссис Сьюрат. Затем, выпив виски на целый доллар, преступники похвастались, что они застрелили Линкольна, и исчезли в темноте.

Изначально они планировали скакать прямо к Потомаку и, перейдя реку, следующим же утром оказаться в Вирджинии. Все это казалось не таким уж и трудным, и наверняка преступники смогли бы провернуть задуманное и уйти от преследователей, если бы не одно обстоятельство: сломанную ногу Бута нельзя было просчитать заранее. Он скакал со спартанской выдержкой, невзирая на боль: «Разбитая, зазубренная кость выплескивала кровь при каждом прыжке коня», — написал убийца в своем дневнике. В конце концов, когда он не мог больше терпеть такое наказание, напарники повернули налево и незадолго до воскресного полудня были уже у дома деревенского врача по имени Семьюэл А. Муд. Доктор жил в двадцати милях к югу от Вашингтона. Бут был настолько обессилен от дикой боли, что не смог самостоятельно спустится с лошади, и его пришлось нести в дом на руках.

Вблизи деревушки не было ни телеграфной конторы, ни железной дороги, так что местные не знали об убийстве. Доктор и сам не видел ничего подозрительного, поскольку пострадавший объяснил свою рану тем, что лошадь свалилась и упала на бок, раздавив ему ногу. Такое бывало не редко, и врач сделал для Бута то же, что и для всех остальных своих пациентов. Вырезав со сломанной ноги ботинок, он обработал рану, завязал перелом с деревянными палками с обеих сторон, а в конце еще и соорудил для калеки нечто вроде костыля и дал ему новый ботинок на дорогу.

Весь день Бут проспал в доме у доктора и проснулся только к сумеркам. Еле поднявшись с постели, он отказался даже поесть хоть что-то. В спешке побрив шикарные усы, убийца наставил себе ложные бакенбарды, завязал на спину шаль, так, чтобы скрыть инициалы, наколотые на плече, и, заплатив Муду двадцать пять долларов бумажными купюрами, снова забрался в седло и вместе с Херолдом отправился к реке своей надежды.