«Зачем я отпустил Женю одного? – в отчаянии подумал он. – Надо было идти с ним».

Олег медленно развернулся, встав на карачки, и осторожно пополз вперед. Вывалившиеся кишки волоклись следом, к ним тут же прилипала грязь и пыль. Случайно его рубашка зацепилась за кусок доски, и он, вздрогнув, застонал от невыносимой вспышки боли. Ругаясь и плача, он попытался отцепиться от мешавшей доски и вдруг замер. Бледное лицо было похоже на рваный клочок тумана в сумерках. Ему показалось… или?!

«Или что?!»

Кажется, он слышал какие-то голоса. Они шли откуда-то снизу, прямо из-под досок, которыми был выложен настил в сарае. Хрипло дыша, Олег опустился на пол и приложил ухо к доске.

– …гите! Кто-нибудь?! Кто-нибудь… нас слышит?! – донесся до него слабый юношеский голос, и по телу мужчины пробежала дрожь.

– Боря. Боря, сынок! – проскрипел Олег. В мозгу что-то щелкало и хрустело, как будто кто-то неспешно приближался, давя сапогами еловые ветки и шишки.

– Помогите!

– Боря!!

На мгновение воцарилась тишина, затем Олег услышал голос сына:

– Папа?! Папа, мы здесь!!

Слезы счастья заструились по лицу умирающего.

Трясущимися руками он принялся обследовать пол, но дверцы, ведущую в подвал, не нашел. Или спуск в подвал был в другом месте, или… или входа туда вообще не существовало. Детей могли попросту замуровать внизу. От этой мысли из его горла вырвался звериный вой. Олег вцепился в толстые доски, ища хоть малейший зазор, однако все они были прибиты плотно, одна к одной, словно умело выложенный паркет. Наконец ему удалось нащупать шляпки гвоздей. Он хрипел от бессилия, ломал ногти, сдирал до мяса подушечки пальцев, но все было бесполезно.

– Сынок, – шептал Олег. – Потерпи. Я скоро.

Было слышно, как Борис заплакал.

– Папа… вытащи нас…

– Конечно… конечно…

Силы быстро покидали его. Багровая пелена, сгущавшаяся перед глазами, превратилась в плотную непроницаемую завесу. И все равно, даже ничего не видя вокруг, он не оставлял попыток обнаружить хоть какую-нибудь доску, которая бы прилегала неплотно, чтобы ее можно было бы оторвать от пола.

– Борька… держись!

Олег не видел, как в сарай зашла крупная собака. Следом за ней внутрь проникли еще три псины. Их круглые глаза остановились на истекающем кровью мужчине, который из последних сил пытался добраться до сына.

Старик остановился у лестницы, выжидательно глядя на Евгения. Он выглядел совершенно спокойным. Будто не к нему пробрались трое вооруженных неизвестных в масках. Будто не на его участке лежал в траве обглоданный скелет человека. Будто не ему только что прострелили руку, и он медленно истекает кровью.

– Дети… на чердаке? – задыхаясь, спросил Евгений. Пистолет, «позаимствованный» у бывшего участкового, дергался и трясся в руке, как извивающаяся змея.

– Да. Иди и забери их, – ровно ответил Корнеев.

– Что ты сделал с ними?

Тонкие губы старика разъехались в ухмылке.

– Я и пальцем их не тронул.

Евгений искоса посмотрел на Павла Сергеевича, задержав взгляд на его забинтованной шее и пластыре, которым была заклеена щека.

– Я не верю тебе, старик.

– А мне плевать, – фыркнул Корнеев. – Думаешь, меня волнует твое мнение?