Не сводя со старика ненавидящих глаз, Светлана плюнула ему в лицо.

– Дрянь! – сквозь зубы повторил Павел Сергеевич и неожиданно нанес ей сильный удар прямо в лоб. Света отлетела назад и с гулким стуком упала на пол. Ее рот раскрылся, глаза закатились.

– Дура! – выдавил он, и в его глазах появились слезы. – Ты полная дура! Я ведь не хотел этого. Слышишь?! – Тебе трудно было потерпеть несколько часов? Тупая идиотка! Три часа! Три гребаных часа, и я уехал бы отсюда!! Но ваши куриные мозги не могут думать!!! Никчемные, тупые амебы!! Что ты, что твои чертовы дружки!! Вы хуже микробов! Хуже клещей!!! – Он стукнул Свету носком ботинка в живот и глухо прошелестел: – Глупцы!

На чердаке послышалась возня, затем что-то с шумом упало вниз, и с потолочных досок посыпалась труха.

Павел Сергеевич задрал голову, и его взгляд преобразился, теперь вместо ярости в глазах пульсировал животный страх. Первым его порывом было метнуться наверх. Нет, сначала перевязка. И лишь потом – чердак. Узнать, что случилось. Узнать, как…

Новый удар, куда более мощный, нежели предыдущие, заставил его пригнуться, как от непосильной ноши.

– Я больше ничего не хочу, – забормотал Корнеев. – Я… ничего не хочу. Я устал. О, господи! Я просто устал и хочу отдохнуть. – Он снова поднял голову вверх и беззвучно зашевелил тонкими губами: – Ты… тоже не можешь подождать?

Вне себя от ужаса, Лена перепуганным зверьком металась по дому. В одной из комнат она наткнулась на какую-то непонятную коляску, в которой сидел пластмассовый человек, укрытый пледом, и она, взвизгнув, кинулась прочь. Оказавшись на кухне, девочка несколько секунд в ступоре смотрела на странного человека, который почему-то лежал на полу. От него плохо пахло, и лицо его было закрыто скатерью. Ей стало совсем страшно.

– Мама! – жалобно проговорила она.

С чердака доносился странный шум, и Лена бросала испуганные взгляды на потолок. Кто там? А вдруг тот, кто так шумит, сейчас сломает доски и свалится прямо на нее?!

Наконец ей удалось найти входную дверь, и она очутилась на улице. Спотыкаясь на старых, растрескавшихся ступеньках, девочка чуть ли не кубарем скатилась с крыльца. Глаза с непривычки слепило солнце, и она прикрыла их ладонью.

Когда глаза девочки привыкли к свету, она замерла.

Лена стояла в примятой траве, полностью окруженная собаками. Их худые грязные тела мелко подрагивали, из пастей вырывалось рычание.

– Не надо, – умоляюще прошептала она. Из глаз ее хлынули слезы, и это словно послужило сигналом.

Заливаясь хриплым лаем, несколько собак кинулись на девочку…

Огромный черный пес налетел на Лену, словно товарный поезд на полном ходу, и она отлетела назад неуклюжей куклой. Откуда-то слева метнулась рыжая собака и, клацнув целюстями, вцепилась зубами в руку девочки. Лохматая дворняга, утробно рыча, сомкнула зубы на щиколотке правой ноги Лены и, тряся головой, начала тащить ее к клеткам. К собачьему вою добавился истошный детский крик.

Псина, сбившая с ног девочку, уперла свои тяжелые измазанные фекалиями лапы на грудь ребенка.

– Света… Коля, помогите! – рыдала Лена. – Мама!!!