Холден мог сидеть за маленьким столиком, просматривать последние новости на ручном терминале, читать сообщения и, в конце концов, ознакомиться со всеми книгами, которые он загрузил за последние шесть лет. В баре подавали ту же еду, что и в зале ресторана, и хотя ни один землянин не принял бы эту еду за итальянскую, она была съедобной. Коктейли были неважными и дешевыми.
Было бы почти терпимо, если бы Наоми, казалось бы, не исчезла из вселенной. Алекс отправлял регулярные сообщения о том, где он был и что задумал. Терминал Амоса автоматически отправлял сообщения, дающие Холдену знать, что его рейс приземлился на Луну, а затем в Нью-Йорк. От Наоми ничего. Она всё ещё существовала, или, по крайней мере, её ручной терминал. Сообщения, которые он отправил, прибывали куда-то. Связь ни разу не пропадала. Но единственным ответом были сообщения об успешной доставке.
После пары недель плохой итальянской еды и дешёвых коктейлей, его терминал наконец-то просигналил о входящем голосовом звонке. Он знал, что это не могла быть Наоми. Задержка сигнала сделала бы любое общение невозможным для каких угодно людей, не живущих на одной и той же станции. Но он всё равно достал свой терминал из кармана так быстро, что тот вылетел у него из рук.
Бармен, Чип, заметил:
— Парочка Маргарит были лишними?
— Даже первая была лишней, — ответил Холден, а затем залез под стойку в поисках терминала. — И называть это Маргаритой — преступление.
— Это как Маргарита, поскольку делается из рисового вина и концентрата лаймового ароматизатора, — сказал Чип, слегка обиженно.
— Алло, — Холден закричал в терминал, судорожно водя по сенсорному экрану, чтобы принять звонок. — Алло?
— Привет, Джим, — сказал женский голос. Этот голос явно не был похож на голос Наоми.
— Кто это? — спросил он, а затем треснулся головой о край стола, вылезая обратно, и добавил: — Чёрт возьми!
— Это Моника, — ответил голос на другом конце. — Моника Стюарт. Похоже, я немного не вовремя?
— Я сейчас немного занят, Моника, — сказал Холден. Чип поднял глаза. Холден отвернулся от него, и бармен начал смешивать ему ещё один напиток. Наверное, в качестве наказания за оскорбление.
— Я понимаю, — сказала Моника. — Но у меня есть кое-что, что я бы хотела обговорить с тобой. Есть ли шанс, что мы сможем встретиться? Может, поужинаем, либо выпьем, ну или ещё что на твоё усмотрение?
— Боюсь, в ближайшем обозримом будущем я на станции Тихо, Моника. «Роси» сейчас полностью на переоборудовании. Так что…
— Да, я знаю. Я тоже на Тихо, поэтому и звоню.
— Верно, — сказал Холден. — Конечно же.
— Сегодня устроит?
Чип поставил выпивку на поднос, и официант унёс её с собой в зал ресторана. Чип увидел, что Холден смотрит на выпивку и беззвучно спросил: «Повторить?» Перспектива провести ещё ночь с так называемой лазаньей и подобием Маргариты, чтобы убить всё послевкусие, ощущалась как медленная смерть.
Правда в том, что ему было скучно и одиноко. Моника Стюарт была журналистом и её главной проблемой было то, что она появлялась только тогда, когда ей что-то было нужно. У неё всегда был скрытый мотив. Но выяснением, чего она хотела, а затем отказав, он внёс бы разнообразие в этот вечер в сравнении с другими вечерами с момента отъезда Наоми.