Пока похоже на то, что он прав.

Еще не отъехав и на полмили от центра Конкорда, не потеряв из вида шпиля ратуши и плаката ресторана «Аутбэк», я попал в другой мир. Колючая проволока, одноэтажные кирпичные здания без окон, асфальтовая дорожка, размеченная бело-желтыми стрелками и каменными надолбами. Кордегардии, зеленые указатели с загадочными шифрами. И еще солдаты, вооруженные как и первый.

«Акт о безопасности» должен был сократить полномочия так называемых «спецслужб» – под ними подразумевались военизированные части различных силовых ведомств. Точная численность этих спецслужб не известна никому, кроме их предположительных «хозяев»: комитета, палат конгресса и сената, военных властей и старших офицеров соответствующих подразделений да еще нескольких важных чиновников.

Но все знают, во всяком случае, вся полиция уверена, что вооруженные силы Соединенных Штатов активно реорганизованы, усилены и перевооружены. Потому мне меньше всего хочется находиться здесь в серое и ветреное утро, в пятницу, которую следовало бы целиком отдать следствию по делу об убийстве. И все-таки я направляю свой «Шевроле-Импала» к штаб-квартире нацгвардии Нью-Гэмпшира.

Спасибо, Нико. Я твой должник.

Я вылезаю из машины у тюрьмы – приземистого здания с глухими кирпичными стенами и рощицей антенн на плоской крыше. Время 10:43. Спасибо Калверсону и его связям – мне уделят пять минут с 10:45 ровно.

Строгая, непривлекательная резервистка в камуфляжных брюках тридцать секунд молча разглядывает мой значок, кивает и пропускает меня по короткому коридору к тяжелой стальной двери с плексигласовым оконцем в центре.

Я благодарю. Она хмыкает в ответ и уходит обратно.

Я заглядываю в оконце. Вот он – Дерек Скив, сидит посреди камеры, поджав под себя ноги, и медленно, размеренно дышит. Медитирует. Ради любви Господа.

Сжав кулак, я стучу в оконце.

– Эй, Скив. – Тук-тук. – Дерек!

Выждав секунду, я снова стучу. Громче и резче.

– Эй! Дерек!

Скив, не открывая глаз, приподнимает один палец. Словно секретарша в приемной врача, когда, занятая разговором по телефону, просит подождать. От гнева к щекам приливает кровь. С меня хватит, еду домой! Пусть этот зацикленный на себе придурок сидит в военной тюрьме и чистит свои чакры, пока не дождется Майя. Сейчас я развернусь, скажу очаровашке у двери «Спасибо за все», позвоню Нико, передам ей печальное известие и стану дальше искать убийцу Питера Зелла.

Впрочем, я знаю Нико, и себя знаю. Что бы я ей ни наговорил, кончится тем, что завтра с утра вернусь сюда.

Поэтому я снова колочу в окно, и заключенный наконец разворачивает ноги, встает. На Скиве коричневый спортивный костюм с надписью «Слава хиппи!» на груди, достойно сочетающейся с его длинными свалявшимися патлами, нелепыми дредами. С ними он похож на велокурьера. Впрочем, среди множества его подработок была и такая. На щеках и подбородке у Дерека отросший за несколько дней пушок.

– Генри, – безмятежно улыбается он, – как дела, брат?

– Что случилось, Дерек?

Скив рассеянно пожимает плечами, словно я не о нем спрашиваю.