Зная о негативном отношении Толи к уголовщине, привлекать его к откровенному криминалу вожак не торопился, но мало-помалу в систему все же втягивал: то оставит дома у Свистов какой-то сверток, то одолжит на вечер отцовскую «мазду»…

Такая неразборчивость в связях не могла не привести к трагической развязке…

Четверо парней в масках и камуфляже схватили Анатолия в баре «Фонтан», где он по обыкновению отрывался в ночное время, грубо затолкали в специализированный уазик без номерных знаков, и повезли за город. Там, в песчаном карьере, к нему применили, выражаясь милицейским сленгом, «уговоры четвертой степени». Сначала подвесили за ноги со связанными за спиной руками и били до тех пор, пока из горла не пошла кровь, затем бросили на землю и стали складывать, словно почтовый конверт, в результате чего сломали все конечности.

Причина такой жестокости оказалась до обидного прозаичной. Накануне кто-то ограбил квартиру высокопоставленного чиновника. Бдительные соседи засекли рядом с его домом приметную «мазду». Проверили… У Свиста оказалось алиби… Но ведь он мог дать машину кому-то из своих крутых товарищей?! Мог!

Толик не поддавался. «Я в тот вечер был дома, — упрямо твердил он. — Машина стояла в гараже»… Такая несговорчивость только раззадорила садистов. Все закончилось тем, что ему засунули в задний проход бутылку из-под распитого тут же «Шампанского». От многочисленных разрывов кишечника и потери крови брошенный в карьере Свист скончался…

Сорокалетний Валентин Сидоркин по прозвищу «Морж», полученному за внушительные габариты и любовь к водным процедурам как в летний, так и в зимний период времени, не без оснований полагал, что три предыдущие ходки в места не столь отдаленные по уважаемым в уголовной среде статьям (хулиганство, хранение оружия, кража) дают ему право на бесспорное лидерство в своем кругу.

С этим не соглашались выдвиженцы новой волны, никогда не парившиеся на нарах. С недавних пор деньги, а не понятия, определяли мотивацию всех их действий и поступков; что бы они не делали, чем бы не занимались — во главу угла всегда ставилась финансовая выгода, показушно презираемая старой гвардией, в том числе и ее видным представителем — Моржом.

В зоне Сидоркин слыл дипломатом; его мнение ценили, ему доверяли. А на воле… Наглые малолетки, состоящие на службе у новоявленных паханов, не гнушались посылать дядю на три буквы, как только он начинал «качать права».

Морж взялся за оружие. Сначала «пощекотал пером» некоего Глухаря, осмелившегося сбивать бабки с бывшего вора, после «завязки» переметнувшегося в лагерь бизнесменов, но не утратившего экономических связей с преступным сообществом, затем демонстративно прострелил скаты джипа, на котором к раненому прибыла подмога.

Криминальный авторитет Робик, покровительствовавший Глухарю, не стал устраивать шумных разборок. Просто приказал «замочить суку». Ранним летним утром Моржа встретили в темном переулке двое мужчин, облаченные в ярко-желтые жилеты, обычно полагающиеся работникам коммунальных служб.

Ни слова не говоря, они открыли ураганный огонь из двух стволов, как позже установят эксперты — пистолетов «ТТ» отечественного производства. Впрочем, искать оружие долго не пришлось: «дворники» оставили его прямо на месте преступления…