С этого всё и началось…

Не успел Алекс покинуть кабинет жены, как в коридоре раздался целеустремленный, хотя и не слишком уверенный, топот, закончившийся тем, что в его брючину вцепились маленькие, но цепкие пальчики. Алекс рассмеялся и, наклонившись, взял сына на руки.

– Не доел, – слегка сердито сообщила няня. – Как услышал ваши шаги, так тут же побежал навстречу.

Ну, побежал, это, пожалуй, пока громко сказано, но умение ходить Иван Александрович уже освоил достаточно хорошо, чтобы передвигаться самостоятельно практически по всему дому. Хотя, конечно, без присмотра его никто не оставлял… Он даже лестницы уже начал осваивать, правда, только в направлении «вниз» – присаживаясь на попку и аккуратно съезжая вниз по ступенькам. Вверх пока получалось хуже. Только на пару-тройку ступенек и исключительно на четвереньках. Но мальчуган упорно работал над расширением своих возможностей… И вообще он с замеченной Алексом ещё в момент их, так сказать, первой встречи целеустремлённостью старался максимально освоить всё доступное ему пространство. Поэтому няня выбивалась из сил, регулярно извлекая его из всяких кладовок, закутков, шкафов и всяких дальних щелей, куда он и забраться-то вроде как нипочём не мог. А вот поди ж ты… И вроде ходит-то парень ещё неуверенно, покачиваясь, а чуть не уследил – и беги лови да вытаскивай!

– Ничего, я сам его покормлю, – успокоил няню Алекс. Та благодарно кивнула, а потом спросила:

– Александр Николаевич, а вы более никуда не собираетесь?

– Да нет вроде, а что?

– Тогда позвольте мне сегодня в шесть пополудни отлучиться на два часа. У нас профсоюзное собрание будет.

Когда Алексу представили прислугу, он сначала был слегка озадачен. Ведь, по его мнению, домашняя прислуга вроде как и есть та самая что ни на есть «эксплуатация человека человеком», против которой так топили марксисты. На заводах и фабриках она ведь, типа, опосредованная, потому как между «хозяином» и «работником» есть много разных «ступенек», а вот во взаимоотношениях хозяин – прислуга, по его мнению, всё полностью понятно и открыто. Ан нет – оказалось, он всё понимает неправильно. И эксплуатация ему тут просто кажется… Вследствие чего большинство советских руководителей вполне себе спокойно пользовались домашней прислугой. И, более того, жёны многих из них яростно интриговали друг с другом, перетягивая к себе кухарок, служанок и горничных. И никакой эксплуатации здесь никто и в упор не наблюдал… Более того, прислуга была выделена в некую отдельную «страту» общего «трудящегося класса», который имел и свою профсоюзную организацию.

Впрочем, текущая практика советской жизни также оказалась очень далека от образцов, декларируемых газетными передовицами. Одни «пайки» для партработников и специалистов ставили под большое сомнение приверженность действующей власти идеям всеобщего равенства. Но, с другой стороны, без таких «отступлений», вполне возможно, вообще ничего бы сделать не получилось. Во всяком случае, эмиграция инженеров, университетской профессуры и иных специалистов точно бы возросла, и возможно, в разы.