– Я бы постарался уйти незамеченным, – сказал лорд Берсфорд. – Но к сожалению, вы преподнесли мне сюрприз.

Голос его звучал довольно сердито. До сих пор Розамунда слышала его только поддразнивающим и веселым.

Граф поднял с земли шляпу и подал ей.

– Судя по всему, – продолжал лорд Берсфорд, – мне следует радоваться, что я не стал свидетелем еще более пикантной сцены. Неплохой прогресс для трехдневного знакомства, Джастин. Ты продвинулся дальше, чем я. А я-то считал своим соперником Стренджлава.

– Мы были знакомы раньше, – сказал граф.

– Полагаю, дальше ты скажешь, чтобы я не верил своим глазам, – усмехнулся лорд Берсфорд.

Розамунда прикрепляла к волосам шляпку, не отрывая глаз от земли. Она тоже ждала, что Джастин скажет нечто в этом духе, и в душе противилась этому.

– Полагаю, нам нет нужды оправдываться перед тобой, Джош, – сухо проговорил граф. – Я только надеюсь, что ты не помчишься рассказывать об этом всем заинтересованным лицам, причиняя им ненужную боль.

– Спешу и спотыкаюсь, – едко парировал лорд Берсфорд. – Если бы я не хромал, то, наверное, уже бежал бы к Аннабелл, чтобы насплетничать о вас, а потом бросился бы доносить лорду Марчу и маркизу. Подобные занятия доставляют мне несказанное удовольствие.

– Прости, я сморозил глупость, – примирительно сказал граф.

Лорд Берсфорд перевел взгляд на Розамунду:

– Я был о тебе лучшего мнения. Не очень красивая вышла история, правда?

Она посмотрела в его честное, открытое лицо, сейчас бледное и напряженное, и вдруг увидела себя его глазами. Зрелище было довольно отталкивающим. Розамунда опустила глаза и побрела к своей лошади.

– Пусть она едет одна, – бросил лорд Берсфорд ей в спину.

– Не беспокойся, Джастин. – Она обернулась к графу. – Я сумею найти дорогу.

Он молча пошел за ней и помог сесть в седло.

– Прости, – прошептал он, встав спиной к лорду Берсфорду. – Я так виноват перед тобой, Розамунда.

Она попыталась улыбнуться в ответ, потом тронула поводья и поскакала к дому. Ей приходилось тщательно следить за дорогой и лавировать между деревьями, чтобы ветки не стегали в лицо.

Всю дорогу до дома Розамунда пыталась представить, в каком свете должен был видеть все это Джош: молодая вдова завела роман с женихом своей племянницы.

Ужасно. Все, что они сделали, было не правильно. Она пошла с ним на озеро и сидела рядом, положив голову ему на плечо. Она разрешала себя целовать и возвращала поцелуи. И разрешала ласкать себя.

О, какое счастье, что она не позволила ему зайти дальше! Конечно, неприлично позволять себя ласкать сквозь шелк блузки, но сидеть с обнаженной грудью было бы верхом бесстыдства. Она могла гордиться, что сумела провести столь четкую грань между тем, что прилично и неприлично.

Но правда была в том, что она вообще не имела прав на этого мужчину. Даже если бы он задрал ей юбки и она отдалась ему, это бы ничего не изменило. Не важно, что она остановила его. Ее вина была не меньшей, чем если бы она допустила полную близость. А может, даже и большей, поскольку отказ ее не был искренним.

Теперь она окончательно укрепилась в решении покинуть дом маркиза сразу после бала. И под любыми предлогами избегать дальнейших встреч с мужем племянницы.