– Конечно, – нехотя кивнула она. – Мы сходим туда вместе, хорошо? – Взглянула на часы. – В два часа дня.

– Хорошо, – согласилась я.

И решила дождаться момента, когда она уедет в клинику. 22

За завтраком я наблюдала и выжидала. Намерение матери обсудить мое состояние с психотерапевтом значительно поумерило мой пыл. Нужно было вести себя осторожнее. Что бы ни творилось в этом доме, я намерена была разобраться.

– Может, ты уберешь телефон? – вопросительно посмотрела на Софью мама.

Та даже не оторвалась от экрана смартфона.

– Представляешь, директриса не собирается отменять завтрашний школьный бал.

– Софья, а есть что-то отвлеченное, о чем мы можем поговорить за столом? – Раздражение матери нарастало.

– А что может быть важнее смерти соседского парня, мам? – Наконец сестра подняла на нее взгляд.

Я застыла с вилкой в руке.

Пятно клубничного сиропа, растекшегося по тарелке, напоминало кровь. Невольно вспомнился Отсо, держащий ружье дулом к лицу. Я видела, как он спустил курок. Это было так же реально, как и запах блинчиков, наполнивший столовую. Так же реально, как голоса мамы и Софьи, как скрип ножа по тарелке, как сладость сиропа во рту.

– Ты же видишь, как тяжело сейчас Анне? – выпрямилась мать. – К чему провоцировать новые истерики?!

– Конечно, ей тяжело, мама. – Она отложила в сторону телефон. – Только почему нужно делать вид, что ничего не происходит?

– Посмотри, она даже ничего не ест!

– Это нормально, – развела руками сестра. – Погиб единственный близкий для нее человек! Дай ей прожить эту боль!

– Единственный? А как же мы с тобой?!

– Может, ты уже наконец начнешь думать о своих детях, а не о себе?!

Мать ударила кулаком по столу, и Софья вздрогнула. Они впились друг в друга взглядами, тяжело дыша.

– Простите, я пойду прилягу, – сказала я, откладывая вилку с ножом и выезжая из-за стола. – Мне нужно полежать.

– Видишь, что ты наделала? – воскликнула с укором мать.

– Ты нас даже не слышишь! – отмахнулась сестра.

Я поспешила прочь из столовой.

– Я устала от твоих выходок!

– Ты проклинаешь свою жизнь из-за того, что после смерти отца не можешь начать все сначала – потому что у тебя есть мы! Строишь из себя заботливую мать, но забота – это не только оплата счетов, покупка еды и одежды! Это гребаное душевное тепло, дать которое ты не способна! Даже когда у тебя выходной, мыслями ты где угодно, только не с нами!

– Неблагодарная…

– А ты счастлива была бы избавиться от нас!

– Как ты смеешь?!

Я закрыла дверь и заткнула ладонями уши, но это было бесполезно. Крики, доносящиеся с кухни, по-прежнему звенели в ушах. Теперь к ним добавился еще и скулеж пса, стоящего за дверью. Пришлось впустить его, чтобы не исцарапал дверь.

Вместо того чтобы лечь, я подъехала к компьютеру и включила его.

Пока ждала, когда он загрузится, мой взгляд упал на цветы, стоящие в вазе. Вчера весь пол был в осколках стекла. Они хрустели под колесами, и я отчетливо могла воспроизвести в голове этот звук по памяти. «Кхр-р»…

Компьютер загрузился, и, так как шум за дверью никак не стихал, я поспешила отвлечься на поиски информации о происшествиях в Сампо за последние дни.