Надо мной показалось лицо мужчины, а затем он наклонился ко мне и помог мне подняться на ноги. Он даже не взглянул на меня, когда из моей груди вырвалось рыдание. Лишь грубо схватил за ворот рубашки и поволок обратно в сторону костров. Я спотыкалась о камни и корни деревьев, но вскоре мы оказались в лагере, где меня ждал Джоррунд. Лицо Гюнтера, стоявшего рядом с ним, казалось непроницаемым.

Джоррунд направился в сторону шатра для собраний, а воин Свелл, таща меня за собой, двинулся следом за ним. Он втолкнул меня внутрь, и я упала вперед, поскользнувшись на земляном полу. Я оцарапала ладони о засохшие комья грязи и, подняв голову, увидела Вигдиса, который стоял около стола, глядя на меня. А затем он решительно схватил со стола кинжал и сжал его в руке.

– Ты будешь раскладывать руны или лишишься этой руки, – он указал на мой окровавленный кулак. – Но потом тебе все равно придется истолковать предсказание.

Горючие слезы обожгли мои глаза, но я проглотила их, не желая показывать свою слабость. Джоррунд смотрел на меня каким-то странным, незнакомым взглядом. Он испытывал чувство вины. А возможно, жалости ко мне. Он взглянул на мое грязное платье, ободранные руки, и на мгновение мне показалось, что он бросится ко мне. Обнимет и скажет, что сожалеет о том, что произошло. Но он этого не сделал.

– Ты проклятая душа, и народ твой проклят. Ты должна была умереть, как того пожелали боги, но Джоррунд и мой брат повели себя глупо и проявили слабость. Ты – та самая болезнь, которая унесла жизнь моей племянницы, ты – тот клинок, что пронзил сердце моего брата. – Вигдис говорил спокойно, но его голос звучал устрашающе. – Пока от тебя есть польза, я сохраню тебе жизнь. Но как только от тебя не будет толку, я лишу тебя жизни и отдам богам.

Его взгляд уперся в распахнутый ворот моей рубашки, где виднелась татуировка в виде глаза. Но я смотрела прямо на него, надеясь, что, если в моем взгляде есть хоть какая-то злая сила, она обрушится на него в десятикратном размере. Я призывала силу тьмы Прядильщиков, представляя Вигдиса мертвым на поле боя, истекающим кровью. Я рисовала этот образ в своей душе, и жестокая надежда, что мое желание осуществится, озарила все вокруг ярким светом.

И, словно прочитав мои мысли, он вдруг отшатнулся, и остальные последовали за ним, прижавшись к стенам шатра. Джоррунд с мольбой взглянул на меня, а затем поманил меня к себе. Я заскрипела зубами, и предательская слеза скатилась по моей щеке, когда я шагнула к нему навстречу.

Я сняла с шеи мешочек с рунами, и Джоррунд расстелил передо мной оленью шкуру. Он двигался медленно и осторожно, словно я была птицей, которую он боялся спугнуть. Но в душе я уже давно улетела от Джоррунда и той лжи, которой он так долго удерживал меня. Я ушла и больше не собиралась возвращаться.

Я открыла мешочек, и моя кожа раскалилась под рубашкой от переполнявшей меня ярости. Сейчас мне были не нужны ни дым белены, ни священные слова. Я собиралась обратиться к Прядильщикам, полагаясь лишь на силу огня, пылавшего в моем сердце.